Унесенные ветром. Том 2 - стр. 45
Когда Скарлетт слабыми усилиями попыталась выплыть на поверхность, ее охватила нечеловеческая усталость, слабость и смятение. Она обнаружила, что полулежит, откинувшись на спинку стула, и шляпки на ней нет. Ретт похлопывал ее по запястью, его черные глаза беспокойно всматривались в ее лицо. Симпатичный молодой капитан пытался влить ей в рот стакан коньяку и пролил немного на шею. Остальные офицеры беспомощно толпились вокруг, перешептываясь и размахивая руками.
– Я… кажется, я лишилась чувств, – прошептала Скарлетт.
Ее голос звучал словно издалека, и ей стало страшно.
– Выпей вот это, – сказал Ретт, взяв стакан и поднося его к ее губам. Она все вспомнила и попыталась бросить на него негодующий взгляд, но весь ее гнев выдохся, сменившись усталостью. – Прошу тебя, ради меня.
Скарлетт сделала глоток, поперхнулась и закашлялась, но он снова подтолкнул стакан к ее губам. Она сделала большой глоток, и огненная жидкость внезапно обожгла ей горло.
– Думаю, теперь ей лучше, господа, – сказал Ретт, – я вам очень благодарен. Она не смогла вынести вести о моей скорой казни.
Переминаясь с ноги на ногу и смущенно покашливая, группа в синих шинелях постояла в замешательстве и наконец ретировалась из комнаты. Молодой капитан задержался в дверях.
– Если я могу еще чем-нибудь помочь…
– Нет, благодарю.
Он вышел и закрыл за собой дверь.
– Выпейте еще, – сказал Ретт.
– Нет.
– Пейте.
Скарлетт сделала еще один глоток, и тепло побежало по всему телу, а в ее трясущиеся ноги стали возвращаться силы. Она оттолкнула стакан и попыталась встать, но Ретт толкнул ее обратно на стул.
– Руки прочь. Я ухожу.
– Не торопитесь. Обождите еще минутку, а то вдруг вам снова станет дурно.
– Уж лучше я грохнусь в обморок на улице, чем останусь здесь, с вами, еще хоть на минуту.
– Нет, я ни в коем случае не позволю вам грохнуться в обморок на улице.
– Пустите. Я вас ненавижу.
При этих словах на его лице промелькнула легкая улыбка.
– Вот это уже больше похоже на вас. Видимо, вам уже лучше.
Скарлетт немного посидела в неподвижности, пытаясь призвать на помощь гнев и собраться с силами, но усталость одолела ее. Она была уже не в силах ненавидеть и даже принимать что-либо близко к сердцу. Мысль о понесенном поражении давила на нее свинцом. Она поставила на карту все и все проиграла. Не осталось даже гордости. Это был конец последней надежды. Конец Тары, конец для всех них. Она долго сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула, чувствуя рядом его тяжелое дыхание. Коньяк постепенно согревал ее тело, придавая обманчивое ощущение бодрости. Когда она наконец открыла глаза и взглянула на него, гнев вспыхнул с новой силой. Увидев, как ее брови вразлет нахмуренно сошлись на переносье, Ретт вновь улыбнулся знакомой улыбкой.
– Ну вот, теперь, судя по вашей сердитой физиономии, вам действительно лучше.
– Конечно, мне лучше, Ретт Батлер. Мерзавец, гнусный негодяй, хуже вас на свете никого нет! Вы с самого начала знали, о чем пойдет речь, и с самого начала вы знали, что не дадите мне денег. И все равно вы меня не остановили. Вы могли бы избавить меня…
– Избавить? И пропустить все, что вы тут наговорили? Да ни за что! Я здесь совершенно лишен развлечений. Уж и не помню, когда я в последний раз получал такое удовольствие.