Унесенные ветром. Том 2 - стр. 40
Она опустила глаза, не в силах больше выносить его взгляд, полыхающий огнем.
«Еще минута, и я заплачу, – подумала Скарлетт, поражаясь себе самой и чувствуя, как ее захлестывает неподдельное волнение. – Может, стоит дать себе волю и заплакать? Может, тогда все будет выглядеть более естественно?»
– Господи боже, Скарлетт, – быстро заговорил Ретт, – неужели вы хотите сказать, что вы…
Он так сильно сжал ее руки, что ей стало больно.
Скарлетт крепко зажмурилась, пытаясь выдавить слезу, но при этом не забыла повернуться так, чтобы он без труда смог ее поцеловать. Ну вот, сейчас его губы прижмутся к ее губам, требовательные, настойчивые губы, которые она вдруг так живо вспомнила, что ее охватила слабость. Но он не поцеловал ее. Странное чувство разочарования шевельнулось в ней, она растерянно приоткрыла глаза и украдкой бросила взгляд на Ретта. Его черноволосая голова склонилась над ее руками. Скарлетт следила, как он поднимает и целует ее руку, затем другую, прижимает ее к своей щеке. Она ожидала грубости, и этот нежный, даже любовный жест поразил ее. Она гадала, что сейчас выражает его лицо, но ничего не увидела, так как он по-прежнему сидел со склоненной головой.
Скарлетт поспешно опустила взгляд: вдруг он резко вскинет голову и заметит выражение ее лица? Она знала, что переполняющее ее торжество откровенно и ясно читается в ее глазах. Вот сейчас он попросит ее руки или хотя бы объяснится в любви, и тогда… Пока она наблюдала за ним сквозь ресницы, он повернул ее руку ладонью вверх, собираясь поцеловать, и внезапно резко втянул в себя воздух. Опустив взгляд, она посмотрела на свою ладонь, словно увидела ее впервые за целый год, и похолодела от ужаса. Это была чужая ладонь! У Скарлетт О’Хара ручки были белые, нежные, все в ямочках, женственные и беспомощные. А на этой руке кожа загрубела от работы, почернела от солнца и была вся усыпана веснушками. Ногти обломаны, одни длиннее, другие короче, вся ладонь в мозолях, а на большом пальце незаживший волдырь. И красный шрам от кипящего жира, брызнувшего ей на руку в прошлом месяце, так и бросается в глаза. Скарлетт в ужасе посмотрела на свою ладонь и инстинктивно сжала ее в кулак. Ретт так и сидел с опущенной головой. Она по-прежнему не видела его лица. Он насильно разжал ее кулак и снова уставился на ладонь, потом молча взял другую руку и теперь уже осмотрел обе.
– Посмотрите мне в глаза, – проговорил он наконец бесстрастным голосом, поднимая голову, – и бросьте эти ваши штучки, хватит корчить из себя невинную овечку.
Она нехотя посмотрела ему в глаза. В ее лице, полном смятения, тем не менее читался вызов. Он поднял брови, и его глаза сверкнули.
– Значит, дела в Таре идут хорошо? Заработали на хлопке столько, что решили съездить в гости? Что вы делали этими руками – пахали?
Скарлетт попыталась выдернуть руки, но Ретт держал их крепко, поглаживая большими пальцами мозоли.
– У настоящей леди не такие руки, – сказал он и отбросил их ей на колени.
– О, замолчите! – воскликнула она, моментально ощутив облегчение оттого, что не надо больше притворяться. – Что я делаю своими руками – это мое дело!
«Какая же я идиотка, – с досадой подумала Скарлетт. – Я просто обязана была позаимствовать… да хотя бы и украсть перчатки тетушки Питти. Я и думать забыла, что мои руки выглядят так ужасно. Он-то, конечно, заметил! А теперь еще и вспылила… наверняка все испортила. И надо же такому случиться, когда он уже чуть было не сделал мне предложение!»