Унесенные ветром. Том 2 - стр. 18
Во всей Таре не осталось ни одного платья, не перелицованного по крайней мере дважды.
«Вот и весь разговор», – подумала Скарлетт, безутешно уставившись в пол. На полу лежал бархатный ковер Эллин, некогда темно-зеленый, цвета мха, а теперь обветшалый и потертый, местами порванный и весь в пятнах, оставленных множеством спавших на нем людей. Взглянув на ковер, Скарлетт ощутила еще более острый приступ тоски и отчаяния: ковер напомнил ей, что Тара так же износилась и обветшала, как и она сама. Вообще вся эта погруженная в полумрак комната нагоняла на нее тоску. Подойдя к окну, Скарлетт подняла задвижку и открыла ставни, впустив в гостиную последние лучи зимнего заката. Она прислонилась к бархатным портьерам и выглянула через унылый выгон на темные кедры, окружавшие семейное кладбище.
Бархатные портьеры, тоже цвета лесного мха, мягко кололи ей щеку, и Скарлетт с наслаждением потерлась о них лицом, как котенок. И вдруг, отстранившись, пристально посмотрела на них.
В следующую минуту она уже волокла через всю комнату тяжелый стол с мраморной крышкой. Его заржавевшие колесики жалобно скрипели. Скарлетт подкатила стол к окну, подобрала юбки, забралась на него и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до тяжелого карниза. Достать никак не удавалось, и она принялась с таким нетерпением дергать портьеру, что крепления выскочили из стены, и все вместе – и карниз, и портьеры – с грохотом рухнуло на пол.
Дверь гостиной распахнулась как по волшебству, и на пороге появилась Мамушка. Ее широкое черное лицо светилось любопытством, а в каждой морщинке затаилось глубочайшее подозрение. Она неодобрительно посмотрела на Скарлетт, балансирующую на столе с задранными выше колен юбками, готовую спрыгнуть на пол. Лицо Скарлетт так сияло возбуждением и торжеством, что Мамушка сразу заподозрила неладное.
– И что это вы удумали делать с портьерами мисс Эллин? – грозно потребовала она.
– А ты зачем под дверями подслушиваешь? – проворно спрыгивая со стола и подбирая с пола тяжелый пыльный бархат, ответила Скарлетт.
– Больно надо, – возразила Мамушка, приготовившись к бою. – Нечего вам трогать портьеры мисс Эллин! Что это вы вздумали выдергивать их из стены и возюкать по полу в пыли? Мисс Эллин их пуще глаза берегла, и я вам не дам вот так их изгваздать!
Скарлетт устремила на свою старую няньку лихорадочно горящий от возбуждения взгляд зеленых глаз, и этот взгляд непослушной маленькой девочки напомнил Мамушке старые добрые времена, по которым она часто вздыхала.
– Мамушка, а ну-ка живо марш на чердак, принеси мне коробку с выкройками! – закричала Скарлетт, слегка подталкивая старую негритянку. – У меня будет новое платье.
Мамушка разрывалась между негодованием при мысли о том, что ей с ее двухсотфунтовым весом придется лезть на чердак, и растущим в душе страшным подозрением. Она выхватила портьеру из рук Скарлетт и прижала ее, будто священную хоругвь, к своей необъятной отвислой груди.
– Уж не из портьер ли мисс Эллин вы собираетесь шить себе платье? Так вот, не бывать этому, пока я жива!
На лице молодой хозяйки промелькнуло хорошо знакомое Мамушке выражение ослиного упрямства, тут же сменившееся улыбкой, сопротивляться которой она была не в силах. Но и обмануть старую женщину эта улыбка тоже не могла. Мамушка отлично знала, что мисс Скарлетт всякий раз использует эту улыбку, когда хочет обмануть ее, и твердо решила, что уж на этот раз не даст обвести себя вокруг пальца.