Унция надежды - стр. 42
Кейлеб тоже посмотрел в сторону незнакомца и поморщился:
– Это племянник Винса. Имя забыл спросить. Несколько дней назад прилетел из Нью-Йорка. Поселился в дядином пансионате. – Кейлеб выдержал паузу. – На вашем месте я бы держался от него подальше. Я слышал, у него целый букет проблем. Успел в тюрьме побывать. Кажется, наркотики и все такое. Наверняка решил «очиститься» в нашей глуши.
Свои слова помощник шерифа подкреплял энергичными взмахами пальцев. У Грейс замерло сердце.
Итак, у этого приезжего далеко не безоблачное прошлое. Ничего удивительного. Кого еще она может притягивать к себе, кроме тех, кто хотя бы однажды имел неприятности с законом, а то и побывал за решеткой? Черт побери, она – как магнит для подобных субъектов. Грейс мысленно отругала свою интуицию, которая сегодня явно дала сбой.
– Приму к сведению, – сказала она Кейлебу, невесело усмехнувшись.
Стойка опять была мокрой. Грейс взяла тряпку, прикидывая, сколько времени остается до конца смены. На племянника Винса она старалась не смотреть. Вот тебе и «Хершис» с «секретами»!
С того момента, когда Макс решил покинуть дом Картера на побережье и отправиться в Западную Виргинию – точнее, в округ Престон, – прошла почти неделя. Он все больше убеждался в правильности своего решения. За дядиным пансионатом было предостаточно лесных дорожек. Бегай всласть, что Макс и делал. Красота. Вокруг – только лес и никаких знакомых лиц. Напряжение, которое он повсюду таскал с собой, будто мешок с кирпичами, постепенно ослабевало. С одной стороны, этот поспешный отъезд давил ему на совесть, заставляя чувствовать себя виноватым перед Картером. А с другой – здесь ему намного легче дышалось. Это главное.
Предположение Тейта оправдалось: Картер и Кэт не стали его отговаривать. Раз Макс решил, что ему нужно погостить у дяди Винса, пусть будет так. Приступ панического страха, который они наблюдали у Макса, наглядно показал обоим: их друг еще очень далек от настоящего выздоровления. Тейт договорился с ближайшим отделением «Анонимных наркоманов», куда Макс будет ездить на встречи, а также внес его в список постоянных пациентов Эллиота (у того был свой кабинет в Питтсбурге). Через пару дней Макс уехал. На новом месте он сразу почувствовал себя лучше и увереннее.
Он бежал по усыпанной хвоей лесной дорожке. Ноги гудели от продолжительного бега, но Максу это нравилось. В воздухе пахло недавним дождем, и Макс упивался этим обычным на природе запахом, как драгоценным эликсиром. Дорожка вывела его на основную дорогу, ведущую к пансионату. Макс сбросил скорость, перейдя на трусцу.
Помнится, дядя Винс немного удивился, когда Макс позвонил ему и спросил, можно ли приехать. Они не виделись почти восемь лет – с самого дня похорон отца, но Макс знал: в доме дяди его всегда примут с распростертыми объятиями. Винс доводился его отцу сводным братом, но они вместе росли и всегда относились друг к другу как родные. Это же отношение касалось и близких.
– Максимус Придурковатый!
Услышав знакомое прозвище, Макс резко остановился. Обернувшись на крик, он увидел свою двоюродную сестру Руби. Та стояла возле своей автомастерской, раскинув руки. Казалось, она ждала, что Макс бросится ей в объятия.
– Рубиновый вторник![5]
Макс пулей метнулся к ней и крепко обнял.