Унция или Драгоценное Ничто - стр. 24

К новому месту Якоба доставил дирижабль, а сопровождала его женщина необыкновенной красоты, назвавшаяся Мединой.

– Патрон летит с нами, – она играла с ручной игуаной. – Только в полёте ни с кем не разговаривает.

– Ах, так господин Жабон тоже здесь? – обрадовался профессор. – И как только мы разминулись!

– Жабон? – красотка взглянула с удивлением.

Пуп выбросил руку, ловя пролетающую мысль, и она отшатнулась к спинке.

– Пардон, если напугал, – он полез в портфель за контрактом. – Жак Жабон, соучредитель, вот его подпись.

Женщина нехотя пролистала бумаги.

– Это подпись маэстро Ногуса, – сказала она.

Такой ответ учёного озадачил, но поскольку с продолжением экспериментов вопросов не возникало, он и не стал их больше задавать. Ну, показал этот Ногус какой-то свой трюк, фокусники на то и фокусники.

Окинув взглядом безупречную фигурку и кукольное личико провожатой, он отвернулся к иллюминатору.

Перед посадкой цепеллин сделал круг над виллой, стоявшей на краю отвесной скалы, и, показав пассажирам красоту и неприступность этих мест, опустился у крытого трапа-коридора.

В тот же вечер состоялось знакомство мага и профессора, оставившее у последнего двоякое впечатление. Испытывая искреннее расположение к меценату, Пуп не мог избавиться от чувства, что при каждом взгляде этого бесцветного человека за пазухой шарят холодные, липкие ладони. Он даже стал тайком почёсываться. Но, несмотря на постную физиономию и странную манеру таращить ноздри, Ногус был любезен, просил обращаться без церемоний и лично повёл показывать лабораторию.

– Пустоскоп произвёл на меня большое впечатление, – сказал он. – Странно, что вы решились доверить газетчикам свою тайну!

– О, что вы, ни один из них и не понял, что это тайна, – учёный остановился, уступая дорогу. – Настоящая тайна настолько слита с вашей глубиной, с вашим личным аккордом, что можно сто раз её открыть, а каждый услышит и поймёт по-своему. К слову, совсем не так, как вы сами.

– С личным аккордом? – Ногус прошёл вперёд. – С глубиной?

– То, как звучит ваша тайна, – Якоб незаметно поскрёбся под галстуком, – никто, кроме вас самого, знать не может. Разве что…

– Что? – задержался маг.

– Тот, чья тайна звучит так же, как ваша.

Знакомясь с виллой, оказавшейся настоящим дворцом, профессор взирал на роскошь с равнодушием зеркала. А вот орган вызвал у него настоящий мальчишеский восторг.

– Но и от фисгармонии мы отказываться не будем! – радостно восклицал он, оглядывая ряды трубок. – Орган будет организовывать проход в эфир, а фисгармония – гармонизировать!

Помещения, предоставленные обществом для лаборатории, оказались выше всяких похвал, Пуп даже заметил, что они чрезмерны, поскольку пустоскоп уже не требует столько места, а сам он большую часть времени проводит в краях, границ не знающих.

В полдень следующего дня пришли снять мерки, – на вечер был назначен званый ужин. Фрак доставили уже через пару часов, и тот пришёлся как раз в пору. Этикетки говорили, что одежда сшита в миланском ателье.

«Вот, опять фокусы! – подумал Якоб, застёгивая брюки. – Что же это за дирижабль такой, что носится, как ракета?»

Одевшись и причесавшись перед хрустальным, подсвеченным аркой электроламп зеркалом, он с удовлетворением отметил свой посвежевший вид.

Вопреки ожиданиям гостя, в зале с зажжённым камином, кроме Ногуса, Медины и пары стюардов с латинской «N» на френчах, не было ни души.