Умирать не больно - стр. 43

– Кая, это не то, что я имел в виду. Почему ты такая жестокая?

Я спустилась по деревянной лестнице и подошла к двери на улицу.

– Кая. – Ной остановился слева от меня, когда я присела и обула кроссовки. Он продолжал нависать будто башня, пока я туго затягивала шнурки. – Я ведь объяснил тебе ситуацию, не злись. У меня солнечный дерматит, я не могу выходить на улицу, я…

– Я знаю, что это такое, – перебила я, выпрямляясь. – Что заставляет тебя думать, что я злюсь? Я лишь попросила не входить в мою комнату без спроса. Тебе кажется это странным?

Ной растерянно уставился на меня, и я подождала несколько секунд, пока он что-нибудь сообразит. Он ничего не сказал, поэтому я вышла и сбежала по каменным потрескавшимся ступеням вниз. Воздух был отчаянно холодным. Я выдохнула облачко пара, удивляясь погоде. Затем отбросила все мысли и направилась к заднему дворику позади дома. Прямо за стенами, в паре сотен метров от забора, начинался лес. Он сиял в лучах утреннего солнца, такого же холодного и отчужденного, как и все в этом городе.

Я быстро зашагала, приближаясь к калитке. Тело расслабилось, привыкая к холоду. Перешла на бег. В легкие с силой ворвался свежий воздух, пропитанный запахом дождя. Вылетев со двора, я устремилась в лес, прислушиваясь к скрипу травы и листьев под ногами, и вдруг мысли сами по себе вернулись к Ною. Я вспомнила его обескураженный взгляд, когда призналась, что не злюсь. Он будто мне не поверил, но я и вправду не злилась – не на него. Я только хотела сбежать до того, как Ной решит продолжить наш прошлый разговор о Леде Стивенсон и о том, что Эттон-Крик не отпустит меня.

Конечно, мне было любопытно, что именно Ной имел в виду, когда говорил все те вещи. Может быть, в ту минуту он даже знал о том, что мама умрет и мне придется вернуться в город, но я не могу маяться ерундой и выяснять, что именно значили его слова. Я решила держаться от этого подальше столько, сколько можно, ведь у меня уже есть задача, которую необходимо решить.

Меня окружили деревья. Они возвышались вокруг плотной стеной, кутаясь в призрачную дымку, и упирались верхушками в небо. У меня голова пошла кругом от их однообразия, поэтому пришлось остановиться и немного отдохнуть. Я уперлась ладонями в колени и прикрыла веки, пытаясь побороть приступ тошноты.

Досчитав до пяти, почувствовала себя лучше и выпрямилась. Ноги все еще подрагивали, каждая мышца горела огнем, футболка на спине и груди полностью пропиталась потом. Чтобы не остыть слишком быстро, я обернулась и направилась туда, откуда пришла. Оказывается, я успела взобраться на небольшой холм.

Я рассеянно подняла голову к небу. На мгновение увидела, как светит солнце сквозь кроны деревьев, затем оно резко исчезло, скатившись в темноту.

Спустя какое-то время я открыла глаза и почувствовала, что мир раскололся надвое. Я тут же болезненно зажмурилась и попробовала пошевелиться, но тело застыло. Лицо полностью онемело, я не чувствовала ни щек, ни губ. Вспомнив об ослепляющем свете, я осторожно приоткрыла веки и моргнула. В нескольких сантиметрах от меня сидела белка, и ее маленькие черные глазки неотрывно следили за мной. Когда я пошевелилась, пушистое создание как ветром сдуло.

Тридцать секунд я пыталась принять вертикальное положение, и когда мне удалось подняться, я содрогнулась от холода, коварно пробравшегося под одежду. Оттянув рукав куртки, я посмотрела на часы и вздохнула. Десять утра. Я опоздала, Дориан уже уехал в УЭК без меня.