Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий - стр. 41
В утренние часы было немецкой разведкой установлено, что в селе Ягубец расположилась советская войсковая часть, отступавшая на восток. При поддержке артиллерийского огня саперный взвод атаковал село, занял его и закрепился на восточной окраине. Конный эскадрон попытался провести разведку вдоль дороги на Паланку, но попал под обстрел и был вынужден вернуться назад.
Около 17.30 части 16-го мехкорпуса провели контратаку на Ягубец. Бой продолжался до 21.00 и закончился только после прибытия к месту боя 13-го полка 4-й горно-егерской дивизии, окончательно переломившего ситуацию. Советские части, не достигнув успеха, отступили.
Немецкая авиационная разведка сообщала о значительных силах, занимающих оборону против 125-й дивизии. По ее подсчетам, они насчитывали не менее двух полков пехоты при поддержке сильной артиллерии и не менее чем десяти танков. Насколько можно судить, в боях и стычках 30 июля 125-й дивизии противостояли части 16-го мехкорпуса и 141-й дивизии. Летчики отмечали также, что на юг и восток от Умани по дороге наблюдались отступающие колонны длиной до 15 км. Из полученных воздушной разведкой данных был сделан вывод, что советские части надолго задерживаться в районе Умани не собираются, а стараются вывести свои войска из формирующегося мешка на восток и на юг.
К вечеру командованию XXXXIX корпуса стало очевидно, что порыв на Умань не удался. От Шукай Вода до Голованевска наблюдалось сопротивление противостоящих советских войск, сломить которое подчиненные дивизии так и не смогли. Фронт наступления корпуса растянулся до 65 км, резервов не было, и создать новую ударную группировку было крайне проблематично.
Воспользовавшись заминкой противника, советское командование стало спешно выводить свои войска через Умань на восток. Картина отхода 6-й и 12-й армий из Умани сохранилась в описании бывшего артиллериста 192-й горно-стрелковой дивизии Н.Н. Иноземцева. «Входим в Умань, – записал он в своем фронтовом дневнике. – Горят аэродром и железнодорожная станция. Из города уходят отставшие рабочие, евреи, партийные и комсомольские работники; местные органы власти и большая часть тех, кто должен быть эвакуирован, уехали раньше. Выпускаются заключенные из тюрем, уходит местный гарнизон. Магазины уже вскрыты, каждый берет, что ему надо. Наши ребята абсолютно безразлично относятся к вещам, ищут что-нибудь спиртное. Если поиски проходят успешно, сейчас же подскакивают брички, грузится бочонок или ящик с бутылками, и бричка моментально возвращается в строй.
Вообще же картина полного безвластия и крушения всего общественного порядка, к которому мы так привыкли, который мы строили собственными руками, оставляет неизгладимое впечатление, очень тяжелое. Большинство буквально морально убито»[81].
Возможно, именно моральное состояние войск, а также сведения о прорыве противника на Голованевск заставили командующего 6-й армией генерала И.Н. Музыченко отказаться от борьбы за город. Во всяком случае, Умань была сдана практически без боя.
На утро 30 июля командование 12-й армии назначило наступление в общем северо-восточном направлении. Первым, в 6.00, предстояло перейти в атаку дивизиям 8-го стрелкового корпуса генерала М.Г. Снегова.
Нанося главный удар правым флангом, они должны захватить с. Паланка и Подобная, а в дальнейшем – Цибермановку и Дзензелевку. Следом в 7.00 выступали части 2-го и 24-го механизированных корпусов. Войскам генерала Ю.В. Новосельского предстояло взять Поташ, его соседям – Тальное и Мошуров. И, наконец, в 8.00, атаковали соединения 13-го корпуса генерала Н.К. Кириллова. Они должны были занять с. Павловку и двигаться далее на Майданецкое.