Улыбка незнакомца - стр. 12

Старенькая входная дверь скрипнула, и я выглянул из кухни в коридор, посмотреть, кто пришёл — Баба Надя.

Женщина, как и все люди в почтенном возрасте, тепло укуталась. На улице жара, а она, можно сказать, в пальто, шерстяных синих рейтузах и в цветастом платке — неотъемлемый атрибут всех бабулек.

— Добрый день, — подал я голос.

— Добрый–добрый. Только я трость куда-то задевала и найти не могу. Спряталась окаянная, — пожаловалась старушка и постучала по полу сподручным заменителем трости — обычной палкой, скорей всего подобранной где-то на улице. — А где Вероника?

— В спальне.

— Я ей трав от недуга принесла и ещё пошепчу, — скорей для себя, чем для меня, буркнула баба Надя и, тяжело переваливаясь с одной ноги на другую, поковыляла в комнату.

За женщиной не пошёл. Наблюдать, как ловкая девица пожилого человека дурит, противно. Вернулся за стол и налил себе ещё кружку чая.

За стенкой еле слышно доносились женские голоса, а потом всё стихло, и длилось молчание минут пятнадцать.

Любопытство победило, и я толкнул дверь в спальню. Баба Надя с закрытыми глазами сидела на кровати рядом с Никой и, положив девушке на лоб ладонь, что-то бормотала.

Лично я ворожбу приравниваю к обману. При этом вполне допускаю, что тот, кто ворожит, искренне считает, что обладает потусторонней силой и может помочь, а если к этому прибавить и готовность пациента к чуду, то появляется положительный эффект плацебо.

— Вот, деточка, — протянула баба Надя тряпичный кулёчек, перевязанный холщовой верёвкой, и дала его Веронике. — Каждый день по щепотке заваривай, настаивай и пей с утра на голодный желудок, ровно три дня.

Ага, доброй старушке невдомёк, что её травки в мусорное ведро полетят, как только Ника до него доберется.

— Спасибо, — благодарно склонив голову, произнесла девушка и прижала лекарство в груди, как великую ценность.

Так и тянет от тошнотворного зрелища сплюнуть, а лживой сучке дать подзатыльник.

— Значит, Веронику в свой дом забираешь, — повернулась ко мне старушка. — Почему тогда замуж не зовёшь?

Мысленно перекрестился, мне такое «счастье» даже в страшном сне не приснится. Я скорей на бабе Наде женюсь, чем на мерзавке.

— Ника переезжает ко мне, чтобы за ней должным образом ухаживали, а не для совместного со мной проживания, — успокоил я бабушку, но ответ её явно не устроил.

— Смотри, обидишь Веронику, сам потом пожалеешь. Ты парень хороший, по глазам вижу, но мысли мне твои не нравятся. Я людей как прозрачных вижу. Предупредила тебя, потом не плачься, — баба Надя для весомости слов пригрозила мне клюкой, а затем, как ни в чём не бывало, попросила: — Помоги, сынок, мне встать. Все силы Веронике отдала.

Как же я ждал тот момент, когда все сумки собраны, и мы с Никой стоим уже на пороге в дверях. Старушка, с виду божий одуванчик, пока вещи упаковывали, прикрикивала и шпыняла меня, как пацана, чем невероятно бесила. Не привык я к подобному отношению, но что делать, человек она пожилой, а возраст как минимум требует уважения.

— Ты когда Веронику в прошлый раз до дома подвозил, наблюдала за вами с балкона. Если будете беречь друг друга, не одна беда к вам не постучится, а если нет, умоетесь слезами. Оба.

Ну нет, мне что, ещё и напутствие на дорожку выслушивать.

— Баба Надя, спасибо вам за всё, до свидания, — схватив чемодан с сумкой, толкнул я плечом дверь. Но не тут-то было, бабуля быстро среагировала на побег.