Ультиматум Борна - стр. 62

Естественно, не понимают. Они имеют другие приоритеты, и их не беспокоят проблемы, выходящие за рамки их компетенции. Поврежденный рассудок так неустойчив и хрупок, подвержен вероятности регресса и падения в ужасы прошлого, и это может полностью стереть тонкий поверхностный слой настоящего. Он не может допустить, чтобы с Дэвидом случилось подобное! Этот человек находится так близко к тому, что можно было бы назвать нормальной личностью (хотя есть ли они – «нормальные люди» – в этом свихнувшемся мире). Сейчас Дэвид прекрасно исполняет роль университетского профессора. И с каждым годом роль мирного преподавателя все больше и больше срастается с ним, становится им самим. Но все это может быть уничтожено одним-единственным актом насилия, а ведь насилие является стилем жизни Джейсона Борна. Будь оно все проклято!

Чтобы повредить Дэвиду, достаточно одного его присутствия в Вашингтоне. Панов уже охрип, объясняя Конклину всю возможную опасность ситуации. Ответ Алекса был однозначен: «Мы не можем остановить его. Мы не в силах. Самое большое, на что мы сейчас способны, – это следить за его действиями, по возможности прикрывая его». Хотелось бы верить, что «они» не будут ограничивать себя в средствах, если необходимость защиты появится в самом деле.

Его собственный офис охранялся на совесть. Стража из Управления стояла внизу в холле и на крыше, безмолвная и готовая к действию, похожая на живые машины. Для Дэвида было бы лучше всего, если бы он ретировался и укрылся у себя на островах, предоставив возможность охотиться на Шакала профессионалам. Панов внезапно поймал себя на мысли, что профессионала более высокого класса, чем сам Джейсон Борн, пожалуй, и нет.

Размышления психиатра были прерваны телефонным звонком. Ему было велено не снимать трубку до тех пор, пока не поступит сигнал о том, что охранная аппаратура полностью задействована. Все входящие звонки отслеживались сканером, после чего опознавался абонент, и Панова ставили в известность о его имени и цели звонка.

Интерком на столе доктора загудел. Он поспешно нажал на консоли клавишу ответа:

– Да?

– Линия чистая, сэр, – сказал агент, отвечающий за безопасность телефонных переговоров, один из всей приставленной к нему команды, с которым Панов смог более или менее познакомиться. – Человек на линии представился как Тредстоун, мистер Д. Тредстоун.

– Соедините меня, – хмуро произнес Мо Панов. – И прошу вас, не подслушивайте и не записывайте этот разговор. Этот человек – мой пациент, и наши отношения строго конфиденциальны.

– Хорошо, сэр. Отключаюсь.

– Что-что?.. Ну ладно.

Психиатр снял трубку и с трудом заставил себя не кричать:

– Сукин сын, ты почему не позвонил мне до того, как все это началось?

– Если это хоть как-то оправдывает меня, то я не хотел, чтобы у тебя случился сердечный приступ.

– Где ты и чем занимаешься?

– Прямо сейчас?

– Да, хотя бы.

– Дай подумать. Я взял напрокат машину и в настоящее время нахожусь в квартале от одного дома в Джорджтауне, которым владеет председатель Федеральной комиссии по торговле, и разговариваю с тобой из телефонной будки.

– Бога ради, что ты собираешься там делать?

– На этот счет тебя просветит Алекс. Я же хочу, чтобы ты позвонил Мари на остров. Я пару раз пытался дозвониться ей из отеля, но линия все время была занята. Скажи ей, что со мной все в порядке, в абсолютном порядке, и пусть не грустит. Можешь ты это для меня сделать?