Улисс - стр. 35
– Что ты так долго,– сказала она.
Медяшки зазвякали, когда она, порывисто привстав, упёрла локоть на подушку. Он спокойно смотрел на плечи и в ложбинку между её объёмистых мягких титек, что распирали ночную сорочку, как вымя козы. Тепло её возлежащего тела всплыло в воздух, мешаясь с ароматом наливаемого ею чая.
Краешек разорванного конверта выглядывал из-под вдавленной подушки. Уходя, он задержался поправить покрывало.
– От кого письмо?– спросил он.
Уверенный почерк. Марион.
– А, Бойлан,– ответила она.– Собирается привезти программу.
– Что ты исполняешь?
– La si darem с Дж. С. Дойлом,– ответила она,– и ДАВНЮЮ СЛАДКУЮ ПЕСНЮ ЛЮБВИ.
Её полные губы, надпивая, улыбнулись. Довольно горклый запах у этих духов на следующий день. Как перестоявшая вода под цветами.
– Может, приоткрыть окно?
Она отправила хлеб в рот, спрашивая:
– Во сколько похороны?
– В одиннадцать, наверно,– сказал он.– Я ещё не смотрел газету.
Проследив направление её указующего пальца, он приподнял с кровати её несвежие трусы. Не то? Тогда перекрученную серую резинку, что захлестнулась вокруг чулка: подошва здорово уже раздалась и заносилась до лоска.
– Да нет же, ту книгу.
Второй чулок. Её нижняя юбка.
– Наверно, упала,– сказала она.
Он пощупал там-сям. Voglio e non vorrei. Интересно, сумела бы она правильно произнести: voglio. В постели нет. Должно быть, свалилась на пол. Он нагнулся и задрал окаёмку. Раскрывшаяся при падении книга опиралась на пузатый ночной горшок с оранжевой крышкой.
– Дай сюда,– сказала она.– Я там отметила. Хотела спросить тебя одно слово.
Она глотнула чай из чашки, охваченной мимо ручки и, проворно отерев кончики пальцев об одеяло, начала водить шпилькой по тексту, пока не дошла до искомого слова.
– Мне там что?– переспросил он.
– Сам посмотри,– указала она.– Что оно такое?
– Метампсихоз?
– Да. С чем его едят?
– Метампсихоз,– проговорил он прихмуриваясь.– Это греческий: из греческого. Означает переселение душ.
– Тьфу, пропасть!– сказала она.– А по-людски что это такое?
Он улыбнулся, искоса взглядывая в её насмешливый глаз. Всё те же молодые глаза. Тот первый вечер после шарад. Шалаш принца. Он пролистнул замызганные страницы. РУБИН, ИЛИ УКРАШЕНИЕ АРЕНЫ. Привет. Картинка. Ярый итальянец с плетью. А это должно быть Рубин, она же Украшение, на полу, нагая. Сердобольно замаскирована простынью. Озверевший Маффи унялся и с проклятием отшвырнул свою жертву. За всем этим просто жестокость. Засаленное скотство. Трапеция у Хенглера. Я отвернулся. В толпе аж рты поразевали. Сломай себе шею нам на потеху. Целые семьи. Натаскивай их смолоду, не замедляй метампсихоз. Что мы живём и после смерти. Наши души. Что душа человека, когда умрёт. Душа Дигнама…
– Ты её кончила?– спросил он.
– Да,– ответила она.– Ничего особенного. Так она что? Всю дорогу любила того первого парня?
– Совсем не читал. Хочешь другую?
– Да. Принеси ещё что-нибудь Поля де Кока. Крутое у него имечко.– Искоса следя за струйкой, она снова налила чая в чашку.
Нужно продлить ту книгу в библиотеке на Капел-Стрит, а то напишут Кернею, моему поручителю. Повторное воплощение: вон что оно такое.
– Некоторые верят,– сказал он,– что после смерти мы снова будем жить в другом теле, и что мы уже жили раньше. У них это называется повторным воплощением. Что все мы уже жили на Земле, тысячи лет назад, или на какой-нибудь другой планете. Но просто, мы это забыли. Есть люди, что говорят, будто помнят свои прежние жизни.