Улисс - стр. 19
Он резко отшагнул, глаза налились живой синью, попав в широкий луч солнца. Оглянувшись, он продолжил:
– Она при смерти, если уже не скончалась.
Глаза, широко распахнутые этим видением, пронизывали солнечный луч, в котором он остановился.
– Торгаш тот,– сказал Стефенто покупает по-дешёвке, а продает втридорога. И тут неважно, еврей он, или нет.
– Они грешили против света,–сумрачно произнёс м-р Дизи.– В их глазах тьма. Вот почему по сей день скитаются они по лику земли.
На ступенях парижской фондовой биржи златокожие люди показывают цену на пальцах унизаных перстнями. Гусиный голгот. Они теснились, громогласые, с лохматыми висками, плетя замысловатые планы в головах под неуклюжими шёлковыми шляпами. Не их: ни эта одежда, ни говор, ни жесты. Их крупные неспешные глаза не вяжутся с речами и жестами ненавязчиво настойчивыми, они знали о копящейся вокруг них злобе и знали – их прыть бесполезна. Бесполезно терпение – копить, припрятывать. Время наверняка развеет всё. Богатство накопленное при дороге: до следующего погрома. Их глаза знали годы скитаний и, терпеливые, знали унижение их плоти.
– Кто без греха?– сказал Стефен.
– Это как понимать?– вопросил м-р Дизи.
Он сделал шаг вперёд и остановился у стола. Челюсть в изумлении съехала насторону. И это умудрённость стариков? Он дожидается услышать от меня.
– История,– сказал Стефен,– это кошмар, от которого я пытаюсь высвободиться.
На поле взвился крик мальчишек… Заливистый свисток: гол. А если кошмар тебя обыграет?
– Пути Создателя неисповедимы,– сказал м-р Дизи.– Вся история движется к одной великой цели, постижению Бога.
Cтефен ткнул большим пальцем в сторону окна, со словами:
– Вот это и есть Бог.
Урра! Ага! Ую-юй!
– Что?– спросил м-p Дизи.
– Уличный гвалт,– ответил Стефен, пожимая плечами.
М-р Дизи опустил взор и придержал пальцами крылья носа. Чуть вскинул и тут же вновь опустил глаза.
– Я счастливее вас,– сказал он.– Мы совершили множество ошибок и немало грешили. Грех проник в этот мир через женщину. Из-за женщины, не лучшей, чем им дано, из-за Елены, беглой жены Менелая, греки десять лет воевали с Троей. И на наши берега первых чужаков привела МакМурова жена-изменница со своим любовником О'Руком, принцем Брефни. И Парнела тоже сгубила женщина. Много было ошибок, много неудач, но мы не впали в соблазн. Даже теперь, на исходе моих дней, я остаюсь борцом. И за правое дело буду стоять до конца.
Стефен приподнял руку с листками.
– Итак, сэр,– начал он.
– Предвижу,– сказал м-з Дизи,– что на этой работе вы недолго задержитесь. По-моему, учительствовать вы не рождены. Впрочем, я могу и ошибиться.
– Скорее всего, я из учеников,– сказал Стефен.
А чему тут научишься?
М-р Дизи покачал головой.
– Как знать,– сказал он.– Чтобы учиться нужно проявлять покорность. Однако, жизнь великий учитель.
Стефен снова шелестнул листками.
– Насчёт этого,– начал он.
– Да,– сказал м-р Дизи.– Тут у вас две копии. Если получится, пусть сразу и напечатают.
ТЕЛЕГРАФ. ИРЛАНДСКАЯ ЗЕМЛЯ.
– Постараюсь,– сказал Стефен,– и завтра же дам вам знать. Я немного знаком с парой редакторов.
– Вполне достаточно,– энергически проговорил м-р Дизи.– Вчера вечером я написал м-ру Филду, члену парламента. Сегодня в отеле АРСЕНАЛ состоится собрание ассоциации скототорговцев. Я просил его ознакомить собрание с моим письмом. И если вам удасться поместить это в паре газет. Какие это?