Улисс - стр. 16

Пример решён.

– Видишь как просто,– сказал Стефен, вставая.

– Да, сэр. Спасибо,– ответил Саржент.

Он просушил страницу тонким листком промокашки и понёс тетрадь обратно к своей парте.

– Хватай-ка, лучше, клюшку да бегом к ним,– сказал Стефен, идя к двери вслед за неказистой фигуркой мальчика.

– Да, сэр.

В коридоре послышалось его имя, выкрикнутое на игровом поле.

– Саржент!

– Беги,– повторил Стефен.– М-р Дизи зовёт.

Он стоял на крыльце и смотрел как нескладёха торопится к полю забияк, что пререкались пронзительными голосами. Но вот, разобравшись кто из какой команды, м-р Дизи отошёл, переступая клочковатый дёрн ногами в тугих гетрах. Он уже подошёл к школе, когда вновь заспорившие голоса позвали его обратно. Он обернул к ним свои раcсерженные белые усы.

– Что ещё не так?– протяжно закричал он, не слушая в чём дело.

– Кочрен и Холидей в одной команде, сэррикнул Стефен.

– Подождите минуту в моём кабинете,– сказал м-р Дизи,– пока наведу тут порядок.

Шагая торопливо вспять, он прокричал со старческим упрямством через поле:

– Ну, в чём дело? Что опять не так?

Пронзительные голоса вопили сразу со всех сторон: множество их форм теснились вкруг него, сверкающий свет солнца бесцветил мёд его плохо покрашенных волос.

В кабинете висел застоялый продымленый воздух, мешаясь с запахом тусклой потёртой кожи кресел. Совсем как в первый день, когда он тут уславливался со мной. Что было, то и будет. На полке подноc с монетами Стюартов, краеугольное сокровище болота: и будет всегда. А в уютненьком футляре для столового серебра, на поблекшем лиловом плюше, двенадцать ложек-апостолов взывают ко всем язычникам о мире во веки веков.

Торопливая поступь шагов через каменное крыльцо и коридор. Отдуваясь в свои редкие усы, м-р Дизи остановился у стола.

– Прежде уладим наше финансовое дельце,– сказал он.

Из внутреннего кармана пиджака он вынул блокнот обвязанный полоской кожи, распахнул, достал две банкноты, одна склеена из половинок, и аккуратно положил их на стол.

– Два,– произнес он, обвязывая и пряча блокнот.

А теперь в хранилище его золотого запаса.

Смущённая рука Стефена трогала навал ракушек в прохладной каменной ступе: рапан, морское ушко, чёртов коготь: и эта, закрученая словно тюрбан эмира, а вон епископова шапка св. Джеймса. Клад старого пилигрима, мёртвое сокровище, порожние ракушки.

Соверен упал, блестящий, новый, на мягкий ворc скатерти.

– Три,– сказал м-р Дизи, вертя в руках свою копилку-ящичек.– Удобнейшая штука. Взгляните. Тут вот для соверенов, это для шилингов, сюда шестипенсовики, полукроны. А здесь для крон. Полюбуйтесь.

Он выщелкнул из ящичка две кроны и два шилинга.

– Три двенадцать,– сказал он.– Всё верно, не так ли?

– Благодарю, сэр,– ответил Стефен, с застенчивой поспешностью собирая деньги и впихивая в карман брюк.

– Вот уж не за что,– сказал м-р Дизи.– Вы заработали их.

Рука Стефена, опять не занятая, вернулась к пустым раковинам. Тоже символы красоты и власти. Комок в моем кармане. Символы загаженные алчностью и нищетой.

– Не носите их так,– сказал м-р Дизи.– Где-то станете доставать и посеете. Купите такую вот машинку. Увидите до чего удобно.

Ответь что-нибудь.

– Моя бы часто пустовала,– произнёс Стефен.

Та же комната и чаc, та же умудренность: и я тот же. Это уже в третий раз. Охвачен тремя петлями. Пустяки. Я их смогу порвать как только захочу.