Улица Полумесяца - стр. 16
Питт взглянул на собеседника с вялой улыбкой.
– Я нашел одного из его друзей, который полагал, что он уехал в Дувр, собравшись в Париж. И мне хотелось бы проверить эти сведения.
– Перебрался через Канал? – уточнил Сэмюэль со смешанными чувствами.
Его не слишком прельщала мысль о путешествии в другую страну, но, с другой стороны, плавание на пакетботе или пароходе, идущем в Кале, а возможно, даже и поездка до самого Парижа могли стать настоящим приключением. Тогда будет что порассказать Грейси!
– Да, пожалуй, надо выяснить, уехал ли он, – с надеждой заметил инспектор. – Если покойник не Боннар, то он может быть нашим искомым убийцей.
– Если это не он, то у нас нет никаких причин полагать, что Боннар как-то связан с нашим преступлением, – возразил Томас. – Но вы правы, нам необходимо установить личность убитого. Иначе дальше мы не продвинемся.
Телман поднялся из-за стола.
– Итак, я отправляюсь в Дувр, сэр. В судоходной компании должны знать, выехал ли он во Францию. И я готов выяснить это.
Глава 2
После ухода Телмана доставили вечернюю почту, и Питт с волнением узнал почерк Шарлотты на адресованном ему конверте. Оставив без внимания прочую корреспонденцию, он пошел обратно в кухню, по пути разрывая конверт и извлекая оттуда листы почтовой бумаги. Устроившись за столом, мужчина принялся читать письмо:
Мой дорогой и любимый Томас.
Париж изумителен. Удивительно красивый город! Я скучаю по нашему дому, но наслаждаюсь новой жизнью, новыми впечатлениями. Здесь так легко можно узнать, увидеть и услышать невероятно много интересного! Мне еще не приходилось бывать в местах, переполненных кипучей жизнью и новыми идеями. Даже афиши и рекламы на стенах сделаны настоящими художниками и совершенно не похожи на наши лондонские. Их броский стиль мгновенно возбуждает интерес, даже если в итоге окажется, что тебе вовсе не интересно то, что они изображают.
Улицы – или, лучше сказать, бульвары, поскольку они обрамлены бесконечными рядами деревьев, и все они относительно новые – очень широки и красивы. Вода в фонтанах искрится и играет в лучах зари. Словно просветленные солнцем, струи исполняют благозвучные мечтательные мелодии, щедро рассеивая семена будущих мыслей и запечатлевая веселые праздничные моменты. Теперь я понимаю, почему так поистине поэтично написала о Париже Элизабет Баррет Браунинг[5].
Джек собирается сводить нас в театр, но пока не знает, с какого начать. Как нам сказали, в городе их больше двух десятков, и это, разумеется, не считая оперы. Мне хочется увидеть какой-нибудь спектакль с Сарой Бернар[6]. Я слышала, что она даже сыграла Гамлета! Или намерена сыграть.
Наши хозяева совершенно очаровательны и исключительно гостеприимны. Но я скучаю по нашему дому. Здесь они понятия не имеют, как приготовить приличный ароматный чай, а шоколад по утрам подают, мягко говоря, невкусный.
Тут все обсуждают историю молодого мужчины, обвиняемого в убийстве. А он клянется, что находился в то время совсем в другом месте и мог бы доказать это, если б откликнулся друг, с которым он там был. Но никто ему не верит. Интересно то, что он заявляет, что находился в «Мулен Руж». Это знаменитое или, скорее, пользующееся дурной славой кабаре. Я спросила о нем нашу хозяйку, но мой вопрос, похоже, шокировал ее, поэтому пришлось быстренько сменить тему. Джек говорит, что там танцуют канкан и танцовщицы не носят нижнего белья. Один странного вида художник, Анри Тулуз-Лотрек, пишет замечательные афиши для их выступлений. Я видела одну из них, когда мы гуляли вчера по бульвару Клиши. Стиль немного вульгарен, но картина настолько полна жизни, что от нее трудно оторвать взгляд. Глядя на нее, я как будто уже слышала бравурную мелодию танца.