Улица Полумесяца - стр. 12

В итоге дипломат первым потерял терпение.

– Извините, месье. Я сообщил в вашу превосходную полицию, что мой друг и коллега Анри Боннар пропал… то есть что мы нигде не можем его найти. Он не пришел на службу и не появлялся в своей квартире. Никто из друзей не видел его уже несколько дней, к тому же он пропустил деловые встречи и уклонился от выполнения своих обязанностей. – Он быстро покачал головой. – А уж это совершенно на него не похоже! Он так никогда не поступал. И я опасаюсь за его благополучие.

– Поэтому вы заявили о его исчезновении, – заключил Питт. – Месье Мейсоньер поведал нам о том, что ваш коллега в отпуске. Возможно ли, что он уехал, не удосужившись любезно сообщить вам о том?

– Возможно, разумеется, – согласился Виллерош, не сводя взгляда с лица полицейского, – но он не мог пренебречь своими обязанностями. Боннар весьма честолюбив и дорожит своим положением, по крайней мере… По крайней мере, он не стал бы рисковать им из-за пустяков. Он мог… э-э…

Очевидно, француз растерялся, не сумев подобрать уместных объяснений, не сказав при этом больше, чем следовало бы по его разумению, но необходимость таких объяснений еще больше усилила его беспокойство.

– А каким характером он отличается? – спросил Томас. – Что ему нравится? Какие у него привычки, где он проводит свободное время? Где живет? Какие деловые встречи он пропустил? – Суперинтендант мысленно представил человека в лодке и то экстравагантное бархатное платье. – Возможно, он любит театр?

Виллерош явно испытывал смущение. Он не сводил с Питта встревоженного взгляда, словно надеялся, что тот поймет его без слов.

– Да, он любил… зрелища. Возможно, не всякие… но одобряемые его превосходительством послом, – выдавил он из себя с заметным усилием. – Не то чтобы он…

Томас решил избавить его от мучений.

– Вы слышали, что сегодня утром возле Лошадиной переправы мы обнаружили лодку с телом мужчины? – спросил он дипломата. – Покойный соответствовал описанию Анри Боннара. Месье Мейсоньер весьма любезно согласился взглянуть на него и сообщил нам, что это не он. Месье выглядел весьма уверенным… Но он также сообщил, что месье Боннар уехал в отпуск.

Услышав это, Виллерош, видимо, окончательно расстроился.

– Я не слышал об этом. Мне очень жаль. Я только надеюсь… очень надеюсь, что это не Анри, но я также уверен, что он никуда не уехал. – Он непоколебимо взирал на Питта. – Анри получил приглашение на пьесу Оскара Уайльда[4], а также на последующий ужин к нему в дружеском кругу. Но не пришел. Он ни за что не поступил бы так без крайне уважительной причины и разумных разъяснений, способных удовлетворить любого следователя, не говоря уже о знаменитом драматурге!

У Томаса свело живот от дурного предчувствия.

– Не хотите ли заглянуть в морг и убедиться, что тот бедняга – не Боннар, чтобы успокоить свою душу? – предложил он.

– В морг?

– Да. Только так вы сможете успокоиться.

– Я… конечно… полагаю, в этом нет особой необходимости?

– Для меня – нет. Месье Мейсоньер сообщил, что Боннар никуда не пропадал. И я принял его свидетельство. Так что это не может быть он.

– Конечно. Я поеду. Много ли времени это может занять?

– Наняв экипаж, мы вернемся сюда меньше чем через час.

– Отлично. Давайте поспешим.

Вскоре пепельно-бледный и глубоко несчастный Виллерош взглянул на покойника и подтвердил, что он – не Анри Боннар.