Улей. Трилогия - стр. 85

– О тебе хорошо заботятся? – Вопрос повисает в воздухе.

Она молчит, взгляд устремлен сквозь меня, на губах рассеянная блуждающая улыбка. Накрыв ладонями тонкие морщинистые кисти, я немного приподнимаюсь, чтобы наши лица оказались напротив друг друга.

– Не молчи. Скажи хоть что-нибудь, – хрипло умоляю я, с надеждой вглядываюсь в застывшие черты. – Дай мне знак, что ты еще здесь, что ты со мной. – Внутри всё замирает, когда в выцветших бледно-голубых глазах проскальзывает осознанная мысль. Губы матери беззвучно шевелятся, она перехватывает мои запястья.

– Это ты, Ной? – Голос сухой и скрипучий, как наждачная бумага, но я рад любому слову из ее уст, даже если эти слова обращены не ко мне.

– Ной умер, мама, – тихо отвечаю я. – Очень давно умер. У тебя остался только я. Попробуй вспомнить…

– Нет, не хочу! Ной не может умереть. Уильям никогда бы этого не допустил, – оттолкнув мои руки, яростно хрипит она. Глаза лихорадочно горят, рот искривлен гримасой боли. – Уилл любит нашего белокурого ангелочка. Он бы не позволил…

– Уильям никого не способен любить, – резко перебиваю я, обхватывая лицо матери ладонями. – Он приговорил тебя. Из-за него ты здесь.

– Ложь, я родила ему сына…

– Уильяму не нужны дети, – снова не даю ей договорить, потому что знаю – я не услышу ничего нового. – Он безумен, и ты тоже… Он сделал это с тобой. Почему ты позволила ему? Почему не боролась? – Во мне говорит гнев, но здесь единственное место, где я могу снять маску и побыть собой. И за эти пять минут свободы я тоже заплатил высокую цену.

– Ты всегда его ненавидел. Убирайся, Дэрил, – яростно рявкает мать, а у меня на лице расцветает счастливая улыбка.

– Ты помнишь мое имя. Ты помнишь… – шепчу, нежно целуя ее холодный лоб. – Пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы помочь тебе?

– Отомсти, – одними губами произносит она.

Глаза матери резко гаснут, морщинки на изможденном лице становятся глубже, уголки губ опускаются, черты застывают.

Она была так красива когда-то… давно, очень давно.

– Кто здесь? Это ты, Ной?

– Нет, мам. Это Дэрри, твой старший сын. – Обняв окаменевшие плечи, я прижимаю ее к себе, и всё оставшееся в моем распоряжении время легонько укачиваю в своих объятиях.

Поднявшись на тринадцатый уровень, я прямиком направляюсь в операторскую. Внутри всё зудит от потребности еще раз пересмотреть запись с ночными откровениями пчелки из пятой соты. Удивительно, как разговорчивы становятся самые скрытные и упрямые личности под воздействием мескалина[8]. Нельзя с уверенностью назвать это вещество «сывороткой правды», таковой не существует в природе. По одной простой причине – подсознание человека способно выдавать свои фантазии за реальность. Пресловутый самообман тоже имеет место. Поэтому достоверность добытой таким способом информации требует фактических доказательств.

В случае с Мином-Эмином показания пчелки подтвердились полностью, но события пятилетней давности и гораздо более ранние фиксируются мозгом по-разному, что абсолютно закономерно и естественно. Мы взрослеем, учимся, приобретаем опыт, и наше восприятие реальности постепенно меняется. То, как человек видит и воспринимает себя, свои поступки и окружающую действительность в пять лет и в восемнадцать, – это две совершенно разные картины мира. Данный факт необходимо учитывать при анализе исходных данных.