Улей - стр. 65
– Совсем оборзел, мать твою?
– Я же предупреждал: уйди с глаз, Исаева.
– Так и быть, Титов! На самом деле, мне абсолютно плевать, если ты разобьешься насмерть и, может быть, убьешь еще парочку людей, – она не замечает того, что ее голос дрожит, пока глаза не обжигают горячие слезы. Не распознает всего, что чувствует. Хватается за то, что ей привычно и безопасно – свой гнев. – Мне плевать, если завтра твое проклятое имя засветится во всех хрониках города! Я не волнуюсь о тебе. Я с тобой играю.
Титов прикусывает губу и внезапно заходится смехом. Смеется, как ненормальный, пока Ева сражается с грохочущим в ее груди сердцем. Слишком усердно оно перекачивает кровь. Разбивается о хрупкую грудную клетку, сигнализируя о своей абсолютной профнепригодности.
А Адам вдруг становится серьезным. Холодно и решительно смотрит ей в глаза. Тянется к ней рукой и приставляет к центру ее лба палец, словно дуло пистолета. Ева не двигается и не моргает, пока он взводит воображаемый курок и «стреляет».
– Сладких грез, моя любимая гадина.
– Катись уже!
Титов отступает и пьяно ухмыляется.
А Исаева вынуждает себя стоять на месте, пока он, пошатываясь, забирается в салон. Выпрямив спину, провожает черный BMW воспаленным взглядом. Захлебываясь непонятными ей эмоциями, пускает эту напряженную ситуацию кубарем с высокой горы.
«Адам Титов. Бракован. Испорчен. Не годен».
«Катись к чертям! Гори в аду!»
Шепчет эти слова, как заклятие, на протяжении длинной дороги домой.
Ей понадобилось больше трех часов, чтобы добраться из центра пешком. И в конце пути ее ноги буквально гудели от усталости. Но Еве подобная усталость приходится как раз в радость.
Уже под утро затуманенная голова касается подушки. Глаза устало закрываются. Дыхание медленно просачивается из приоткрытых губ. Но блаженное и неторопливое погружение в сон прерывает вибрация телефона.
Подскакивает, задыхаясь новой волной нервного возбуждения.
Джокер: Полагаю, ты дома. Надеюсь, что закрыта в своей башне на семь замков. Рассчитываю, что ты думаешь обо мне. Потому что я думаю о твоих бл*дских губах.
Аномальная: Да. Да. Нет. Гори в аду!
Раздраженно выдыхает и бросает смартфон поверх одеяла. Злится на Титова, но невольно ощущает, что кожа вспыхивает жаром.
Джокер: Только вместе с тобой.
Аномальная: Ты сам-то дома?
Джокер: А что? Хочешь меня навестить?
Аномальная: Идиотское предположение.
Джокер: Пересекаю границу другого региона. Не скоро буду в городе. Отдыхай.
Сердце Евы разочарованно ухает вниз и застывает там колуном. Ощущая себя по-настоящему обиженной, она отказывается что-либо еще писать Титову.
Каждый человек по жизни расплачивается сам за себя. Это не может сделать кто-то посторонний. Ева и Адам не по рассказам знают, как часто приходится платить за то, чего не заказываешь.
Только впереди им предстоит узнать, что горестнее всего принимаются те события, к которым ты, наперекор всему, упорно стремился, а после – пожалел.
Глава 7
Взмах крыла бабочки на одном конце земного шара, может вызвать ураган на другом.
© Теория хаоса
День тридцать четвертый.
У ворот дома Еву, который день подряд, поджидает толпа журналистов. Едва она выходит за пределы Исаевской собственности, как они обступают ее со всех сторон.
– Ева Павловна!
– Госпожа Исаева!
– Это правда, что вы страдаете психическими расстройствами?