Улей 2 - стр. 7
Чувствует себя сорвавшимся наркоманом. Да, у него ломка. Ломка по Исаевой.
– Хорошо. Тем более, Диана заедет за Софией с минуты на минуту…
Этого Адам уже не слышит. Отправляется за своей дозой.
4. 4
У Евы понижена температура тела. Несколько дней подряд. Она мерзнет, и ее колотит, но старается контролировать эту дрожь. Поправляя белый вязаный кардиган, сводит полы вместе. С неприятием смотрит сначала на содержимое своей тарелки, а потом, поднимая глаза, Круглову в лицо.
– Если ты съешь свой салат, я не подумаю, что ты перестала злиться. Можешь поесть, Ева.
– Да что ты?
Только советов Никиты ей не хватало. Почему все пытаются ее накормить, не замечая при этом ее сложных отношений с едой? Сегодня тошноту вызывает даже слабовыраженный запах оливкового масла.
Желудок Евы ноет без еды, но она не способна принимать пищу, испытывая эмоциональное напряжение. Ее горло сжимается, и приходится контролировать естественную для других человеческих существ возможность дышать.
– Как тебе в новом ВУЗе? Нравится?
Никита ест мясо. Жирные кусочки баранины в каком-то остро-сладком соусе. Еве бы такое тоже понравилось. Только не сейчас. Она прижимает к носу пальцы и отводит взгляд в сторону.
Температура ее тела опускается за границы нормы в периоды, когда она потребляет критически мало калорий. Ева знает, почему это происходит. Организм испытывает стресс и пытается выжить, снижая расход энергии, и переставая заботиться о тепле ее тела.
К тому же она сильно перемерзла в Дальницком. С Титовым.
От одного лишь мимолетного воспоминания, ее щеки, шею и верх груди заливает жаркий румянец. По ощущениям, на ее холодной коже он прям как огонь.
Скользя ледяной ладонью по щеке, самой себе Ева кажется мертвой. Косметика способна скрыть бледность и круги под глазами. Правильно подобранная одежда – излишнюю худобу. Правда, с этим ей несколько повезло, у нее фигура матери. Как бы ни снижался вес – бедра, задница и ноги остаются округлыми и налитыми. А вот на грудь, ряд ребер и руки-палки без сочувствия не взглянешь.
– Нравится.
– Я думаю, нам уже сейчас стоит решить вопрос твоей технологической практики.
– Нам? – у Исаевой еще находятся силы, чтобы изумиться.
– Мне бы не хотелось, чтобы моя жена находилась в компании распущенной молодежи посреди какого-нибудь океана.
– Очень жаль, Никита. Потому что я сама – распущенная молодежь. И да, мне бы хотелось быть посреди океана.
Ловит себя на том, что говорит «мне бы хотелось» вместо «я хочу». Практика в ее планы все-таки не входит. Она начинается в мае.
– Ева. Нам с тобой нужно научиться находить компромиссы.
– Тебе, Круглов, несмотря на твое высшее Кембриджское, нужно для начала выучить, что такое компромисс. Это взаимные уступки. А ты ждешь их только с моей стороны.
– Я открыт для обсуждений. Давай говорить. Давай вместе планировать… Что ты хочешь, Ева?
– От тебя – ничего, – и это правда. – Я не хочу даже видеть тебя, не то, чтобы сидеть рядом и о чем-то говорить.
«Осторожнее, Ева. Отцу бы эта часть очень-очень не понравилась».
Круглов сжимает челюсти и качает головой.
– Ты не оставляешь мне выбора. Придется все-таки воспользоваться советом Павла Алексеевича. Пока ты не поймешь, что я тебе не враг.
– Каким советом?
– Проявлять силу.
– Ты – враг мне. В таком случае.