Укус любви - стр. 3
Но Себастьян уже спешил к «мустангу», припаркованному на подъездной дорожке. Тачка была антикварной, выпуска шестидесятых годов, но выглядела как новенькая, черная, с серебристыми накладками.
– Александр, а это вообще кто? – тихонько поинтересовалась я.
Незваный гость открыл багажник и стал ковыряться внутри. С крыльца мне было видно, что он вытащил оттуда и поставил на разбитую дорожку большущий шерстяной узел или мешок, полез снова и извлек еще один, такой же. Потом еще.
С мыслью о том, что Себастьян намерен провести у нас ночь, я уже успела смириться, но, судя по имевшемуся у него багажу, дело грозило обернуться далеко не одной ночевкой. Я пока не знала, как отнестись к этому внезапному посещению, если не заселению. После отъезда родителей Александра мы с ним обрели самостоятельность и в полной мере наслаждались ею. Так что же, теперь у нас появился постоялец?
Но с этим потом, сперва надо выяснить, кто он такой, этот малый, и каким ветром его сюда занесло.
– Пожалуй, мне лучше ему помочь, – пробормотал мой возлюбленный и направился к «мустангу».
С моего наблюдательного пункта на осыпающихся ступеньках их разговор слышен не был, но, судя по жестам, это походило на встречу двух братьев после долгой разлуки. Через несколько минут они подхватили мешки и направились ко мне. Вместе с парочкой замогильного вида я проследовала обратно в особняк. Мы поднялись по лестнице и вошли в одну из комнат.
Там было холодно и пусто. Единственное окно скрывалось за бархатными шторами баклажанного цвета. Не было даже кровати или надувного матраса, а единственным украшением являлась ваза с засохшим букетиком лаванды, которую я поставила на крохотный столик несколько дней назад.
– Ну и ну, старина, живешь, я вижу, как в прошлом веке, – заметил Себастьян. – Где у тебя телик, дружище?
– Внизу в холле, – ответил Александр, указывая в дальний конец дома.
Он взял со столика в коридоре подсвечник, чиркнул спичку, зажег свечу и осветил комнату.
Себастьян опустил свои объемистые мешки на пол со стуком, показавшимся мне подозрительным – одежда не может быть такой тяжелой! – взял подсвечник и обошел комнату.
– Лаванда? – спросил он, когда свеча высветила мою вазу.
– Рэйвен позаботилась, – сообщил Александр.
– Если тебе мешает, могу унести в другую комнату, – предложила я.
Себастьян воззрился на меня сверху вниз, его глаза сверкнули в пламени свечи.
– Мне она не мешает! – заявил он.
– Ладно, – промолвил Александр, встав между нами. – Тебе нужно устроиться, да, наверное, и устал с дороги.
Себастьян оглядел свое новое пристанище и развел руками. Мы вышли, и возлюбленный закрыл за нами дверь.
Прежде чем он успел двинуться дальше, я задержала его и спросила:
– Кто этот малый? Твой родственник?
– Он мой лучший друг.
Для меня это стало потрясением. Александр не особо распространялся о своей прошлой жизни в Румынии. Ни о каких его тамошних друзьях я вообще ничего не слышала.
Имя этого парня никогда при мне не упоминалось, на что я ему и указала:
– Ты ни разу и словом не обмолвился об этом лучшем друге.
– Случая не было.
– Неужели? Я про Беки всю дорогу толкую. Какой тут нужен случай?
– Ну, сравнила! Ты вообще всю дорогу болтаешь без умолку обо всем на свете, – поддразнил Александр.
Тут он, конечно, меня уел. Я и вправду всегда готова обсуждать все происходящее, даже самые заурядные события, тогда как Стерлинг отличался сдержанностью и предпочитал говорить лишь по делу.