Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица - стр. 13

Там еще много чего серьезного и по мелочи, но суть, я надеюсь, ясна: диализ – мера паллиативная, временно облегчающая состояние и позволяющая дождаться трансплантации. А трансплантация – это ого-го, это практически полное восстановление прежнего качества жизни и прежней работоспособности человека. Разумеется, при условии, что почка приживется.

Человек, оказавшийся в листе ожидания, должен быть всегда в пределах досягаемости того трансплантационного центра, за которым он закреплен. Любая инфекция, от банального насморка до всего, что посерьезнее, – однозначное показание к тому, чтобы человек был временно исключен из листа ожидания до полного избавления от нагрянувших гостей-микробов, потому что послеоперационное лечение включает в себя такие мощные лекарства, угнетающие иммунитет, что даже самый глупый и крохотный стафилококк, притаившийся в миндалинах пациента, может представлять нешуточную опасность. Момент записи пациента в лист ожидания – это тот самый момент, когда мы впервые появляемся на сцене, поскольку для трансплантации почки необходимо определить так называемые гены гистосовместимости.

Объясняю, о чем речь. Вы-то, возможно, думали, что наши клетки такие же идеально лысые, как в учебнике по биологии за десятый класс? Как бы не так! На каждой клетке нашего организма, будь то мышечная ткань, или печень, или кожа, торчат тысячи и тысячи молекул. Эти молекулы предназначены для передачи сигналов между клетками, регуляции обмена веществ в соответствии с изменениями окружающей среды и многих других полезных вещей, без которых клетка не развилась бы в нормальную, погибла бы во цвете лет или не смогла бы правильно выполнять свою функцию (кстати, если кому-то интересно, то одной из отличительных особенностей раковых клеток является значительное изменение количественного состава этих разнообразных поверхностных молекул, их конфигурации и химического строения).

Но среди сотен и тысяч видов этих молекул нас на данный момент интересуют лишь несколько, называемых комплексом тканевой совместимости (у них еще много названий, но я буду использовать для простоты наиболее распространенную аббревиатуру HLA[6]). А почему они нас интересуют? А потому, что молекулы HLA – это своего рода паспорт клетки. Все клетки организма несут один и тот же набор HLA, а вот между организмами эти наборы могут разниться. Клетки нашей иммунной системы производят постоянный досмотр вверенных им территорий, чтобы отлавливать злокачественно измененные (да-да, у каждого нормального человека в организме за сутки образуется до нескольких сотен потенциально раковых клеток, но все они изымаются из оборота нашей иммунной системой) и пораженные вирусами клетки.

На сигнал выскочившей из-за угла клетки – натуральной убийцы (и не надо поднимать брови, они действительно так называются – Natural Killers) любая клетка нашего организма сует ей под нос свой HLA. “Извините, ошибочка вышла”, – хлопает убийца мирную клетку по плечу, распознав “свой” HLA с помощью специальных рецепторов, и отправляется приставать к другим, разыскивая те, у которых HLA кривой, поддельный, порванный на сгибах и вообще подозрительный со всех сторон.

Точно так же, с небольшой лишь разницей в механизмах взаимодействия и уничтожения чужаков, поступает еще ряд клеток организма. Например, лимфоциты. Клетку с поддельным “паспортом” без сожаления и дальнейших разбирательств уничтожат – в этом смысле наш организм очень жесткая штука. А теперь – что получается при трансплантации? В организм попадает целый орган, чьи клетки с чужими “паспортами” – просто какой-то набитый мексиканцами фургон, пересекший границу штата Нью-Мексико. И иммунные клетки пациента начинают атаковать пересаженный орган в полной уверенности, что защищают организм от понаехавших тут чужеродных, тогда как на самом деле уничтожают гастарбайтеров, кроме которых выполнять в этом организме необходимую работу вроде фильтрации крови или ее перегонки по сосудам стало некому. Поэтому у врачей есть два пути: с одной стороны, попытаться обмануть клетки иммунной системы, подсунув им орган с очень похожим