Укроти мое сердце - стр. 44
Хан оказался куда стойче. И все же, даже его моральная броня постепенно давала трещину. Взгляды, которые я ловила на себе во время репетиций или совместных ужинов, были красноречивее сотни слов.
Хан тоже поражался возникшей между нами симпатии, и то, что я землянка, его не сильно останавливало.
Крис и Ирон замечали многое, но держали мысли при себе. Рин и Амула обращали внимание только друг на друга и жили в своем собственном тесном, пропитанном бурной страстью мирке. Лишь репетиции и совместные ужины вынуждали их покидать каюту.
Анкор все еще держался отстраненно, но открытой агрессии не проявлял. Если и ревновал Хана ко мне, то делал это молча. И только однажды злодейка-судьба заставила нас столкнуться нос к носу с первым помощником.
Случилось это вечером, накануне прибытия на одну из многочисленных космостанций. Капитан успешно проложил курс, и Лаэс плавно продвигался к намеченной цели.
Команде стало не до отдыха. Наше выступление решили посмотреть Вальенцы — одна из самых почитаемых рас. Хан признался, что после Антерианцев, они самые заносчивые и высокомерные.
— Постой, — не дополняла я, — хочешь сказать, что принадлежишь к элите космоса? И вообще, мне ты не кажешься ни заносчивым, ни высокомерным.
— Я ― исключение из правил, — без лишнего самодовольства признался он. — Но Антерианцы считаются самой древней расой среди разумных галактик. И ведут себя соответственно.
— Вот бы посмотреть на твоих «родственничков», — пошутила я. — Сравнить, так сказать…
Как всегда, шутка не удалась. Или у Антерианцев и вовсе отсутствует чувство юмора?..
Как бы то ни было, Хан вновь замкнулся в себе и лишь небрежно заметил:
— Мне бы не хотелось. Не для того я покинул родную галактику… Давай продолжим.
Мы тренировались последними на арене, используя последнюю возможность отрепетировать новый номер. Огнеупорный костюм сковывал движения, но это не мешало мне показывать чудеса ловкости. Пожалуй, теперь я могла дать фору настоящей пантере. Даже удивительно, как многому человек способен научиться при необходимости. Мышцы мои словно превратились жгуты — прочные и пластичные. Тело приобрело небывалую силу и выносливость. И при всем при этом я стала грациозней и изящней, чем была прежде.
Хан не стал перешивать свой костюм, только добавил к белым брюкам и рубашке широкий пояс цвета воронова крыла. И повязку на голову, чтобы во время выступления не лишиться роскошной шевелюры.
Мой укротитель зажигал по очереди кольца разного диаметра и, повинуясь щелчку кнута, я преодолевала барьеры. Скользила в воздухе, как изящная стрекоза. И приземлялась на четыре лапы, как настоящая кошка.
И вот Хан подготовил главное испытание: целый туннель из горящих обручей. Этим трюком должно было закончиться наше выступление и поразить зрителей до глубин души. При условии, что у Вальенцев таковая имеется.
Я оттолкнулась от возвышения и прыгнула, плотно прижав руки к телу. Ровно семь секунд занимал этот маневр. Семь секунд на грани человеческих возможностей.
Когда ты занят любимым делом или увлечен разговором, время проходит незаметно. Но в подобные напряженные моменты оно точно замирает. Сквозь полуприкрытые веки я видела пламя, окружившее со всех сторон. И слышала грохот собственного сердца о грудную клетку. Дышать боялась — раскаленный воздух мог обжечь легкие.