Укридж. Любовь на фоне кур - стр. 43
– Мисс Укридж – это я, – сказала вторая дама. – Мисс Уотерсон, мистер Коркоран.
Это был шок. Но едва миг удивления миновал, на меня снизошло что-то вроде душевного спокойствия – впервые с той минуты, как я вошел в этот дом скользких ковров и презрительно-надменных дворецких. Каким-то образом Укридж внушил мне, что его тетка была воплощением сценической тетки – сплошной жесткий атлас и поднятые брови. А эта полпорция с кроткими голубыми глазами, казалось, была мне вполне по силам. Я не мог понять, почему Укриджу она внушала такой ужас.
– Надеюсь, вы не против, если мы побеседуем в присутствии мисс Уотерсон? – сказала моя гостеприимная хозяйка с чарующей улыбкой. – Она заглянула обсудить частности в организации бала Клуба Пера и Чернил, который мы намереваемся вскоре дать. Она будет тише мыши и не станет нас перебивать. Вы не возражаете?
– Нисколько, нисколько, – ответил я с присущим мне обаянием. Не будет преувеличением сказать, что в эту минуту меня переполняло снисходительное благодушие. – Нисколько, нисколько. О, нисколько.
– Прошу, садитесь.
– Благодарю вас, благодарю вас.
Ястребиха удалилась к окну, оставив нас тет-а-тет.
– Вот мы и устроились очень уютно, – сказала тетка Укриджа.
– Да-да, – согласился я. Черт подери. Эта женщина мне все больше нравилась.
– Скажите, мистер Коркоран, вы сотрудник редакции «Женской Сферы»? – осведомилась тетка Укриджа. – Это одна из любимейших моих газет. Я читаю ее каждую неделю.
– Внешний сотрудник…
– Как так – внешний?
– Ну, в редакции я не работаю, однако главный редактор иногда дает мне то или иное поручение.
– Ах так! А кто сейчас там главный редактор?
Благодушия у меня поубавилось. Разумеется, она просто поддерживала разговор, стараясь, чтобы я почувствовал себя непринужденно, но все равно я предпочел бы, чтобы она прекратила засыпать меня вопросами. Я тщетно рылся в уме в поисках фамилии – любой фамилии, но, как всегда в подобных случаях, все английские фамилии вылетели у меня из памяти.
– Ну конечно же! Я вспомнила! – к моему величайшему облегчению, сказала тетка Укриджа. – Мистер Джевонс, не правда ли? Я познакомилась с ним на банкете.
– Джевонс, – пробулькал я. – Совершенно верно, Джевонс.
– Высокий, со светлыми усами.
– Относительно высокий, – уточнил я.
– И он послал вас проинтервьюировать меня?
– Да.
– Так о каком моем романе вы хотели бы поговорить со мной?
Меня охватило блаженное облегчение. Наконец я почувствовал под ногами твердую почву. И тут до меня внезапно дошло, что Укридж, верный себе, не потрудился сообщить мне название хотя бы одного ее романа.
– Э… о них обо всех, – поспешил я сказать.
– Ах так! Вообще о моем литературном творчестве?
– Вот именно, – сказал я, испытывая к ней прямо-таки нежность.
Она откинулась в кресле, сложила кончики пальцев, и на ее лице появилось выражение милой задумчивости.
– Вы полагаете, читательницам «Женской Сферы» будет интересно узнать, какой из своих романов я предпочитаю остальным?
– Я в этом убежден.
– Разумеется, – сказала тетка Укриджа, – автору не просто ответить на подобный вопрос. Видите ли, бывают настроения, когда любимой кажется одна книга и почти сразу же – другая.
– О да, – ответил я. – О да.
– А какая из моих книг вам особенно нравится, мистер Коркоран?
Тут меня сковала беспомощность, как бывает в кошмарах. Из шести корзин шесть пекинесов не спускали с меня шесть пар немигающих глаз.