Украинский Брестский мир - стр. 13
«Если переговоры начнутся здесь без вас, – добавил Иоффе, – Л[ев] Б[орисович] и я настаиваем на присылке подкрепления для справок историко-статистического, правового свойства, хорошо бы иметь Покровского и дипломата-эксперта. Желателен барон, автор письма к Горькому» [69]. Очевидно, имелся в виду барон Б. Э. Нольде, предложивший свои услуги в переговорах. Он, по свидетельству коллег, был «ультрареалистом» и в сложившейся обстановке считал единственно реальной международно-политическую программу большевиков: потому они и оказались у власти [70].
Но большевистским лидерам пока не требовались профессионалы. Для начала они хотели повторить тактику, испытанную в переговорах о перемирии. Лев Троцкий ответил Адольфу Иоффе и Льву Каменеву: «Мы настаивали на первоначальном плане. В течение 1-2-х дней вы обмениваетесь с противной стороной основными предпосылками будущего мирного договора, чтобы затем после перерыва в несколько дней встретиться на нейтральной почве… С Михаилом Николаевичем [Покровским] уже сговорился. Он выедет после перерыва вместе с вами в Стокгольм. Что касается программы мира, то мне остается только перевести мою брошюру на турецкий язык и послать ее великому визирю». По поводу приглашения в делегацию Нольде – специалиста по международному праву с европейским именем, члена международного Третейского суда в Гааге, награжденного французским орденом Почетного легиона, нарком – выпускник реального училища в Николаеве – сообщил: «Барон был у меня. Не произвел внушительного впечатления. Его экспертиза может иметь чисто канцелярский, бюрократический характер. Вряд ли мы в этом нуждаемся. Он предлагает в порядке официальной инициативы вступить в переговоры с союзниками и выехать в Стокгольм. С ним целая группа буржуазных пацифистов. Я отказал наотрез. В качестве члена нашей делегации он явился бы совершенно инородным телом» [71]. Этот первоклассный знаток международных отношений и при всем своем остзейском происхождении – патриот России искренне сокрушался потом над «варварством» большевистских делегатов, которые «вели переговоры так, как, вероятно, в истории никакие переговоры не велись» и в результате не сумели даже в пределах возможного защитить интересы России [72].
Между тем ко времени заключения перемирия в переговорах России с государствами Четверного союза дал о себе знать украинский фактор.
1. См: Набоков В. Д. Временное правительство // Архив русской революции (АРР). – М., 1991. Т. 1. С. 41.
2. Могилянский Н. М. Украина во время войны // ГАРФ. Ф. 5787. Оп. 1. Д. 28. Л. 53.
3. Набоков В. Д. Временное правительство // Архив русской революции (АРР). – М., 1991. Т. 1. С. 47; Михайловский Г. Н. Записки: Из истории российского внешнеполитического ведомства 1914–1920. – М., 1993. Кн. 2. С. 44.
4. Ставка 25–26 октября 1917 г. // АРР. – М., 1991. Т. 7. С. 281; Верховский А. И. Россия на Голгофе (Из походного дневника 1914–1918 гг.) // Военно-исторический журнал. – 1993. – № 7. – С. 65.
5. Будберг А. Дневник // АРР. – М., 1991. Т. 12. С. 226, 235.
6. См.: Мировые войны ХХ века. – М., 2002. Кн. 1. С. 282.
7. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 114, 129.
8. Архив внешней политики Российской федерации (АВП РФ). Ф. 413. Оп. 1. Д. 2. П. 1. Л. 10–11.