Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина - стр. 9
На этом периоде безвременья не приходится долго останавливаться. Он не дает ничего яркого вплоть до возникновения мировой войны.
Но есть зато одно весьма мрачное, зловещее явление, которое представляется наиболее постыдным пятном для истории российской государственности и правосудия этой эпохи. С этим явлением я связан плотью и кровью, оно целиком приковало меня к себе на три года, потребовало напряжения всех моих сил и расшатало мое на редкость крепкое от природы здоровье. Речь идет о деле Бейлиса.
Еще ранней весной 1911 года в Киеве носились слухи о загадочном убийстве мальчика Андрюши Ющинского. Мелькнуло в газетах сообщение, что местные черносотенцы, члены «Двуглавого орла», усматривают в этом происшествии признаки ритуального убийства. Засим были заподозрены в качестве убийц мать и отчим Ющинского, которые и были арестованы полицией. И хотя полиция попала в этом случае на ложный след, но факт тот, что на некоторое время само дело это было совершенно забыто вместе с нелепыми слухами об его ритуально-еврейском характере.
Лето 1911 года в Киеве прошло в лихорадочных приготовлениях к торжественной встрече царя, царского семейства, Столыпина и всех министров по случаю предстоявшего открытия памятника Александру II. И никто и не подозревал в это время, какая адская работа велась тогда в черносотенном подполье.
Не успело состояться торжество открытия памятника, как раздался в киевском городском театре выстрел Богрова. Через несколько дней Столыпина не стало.
Вскоре после этих дней (август 1911 года) ко мне явилась в мои приемные часы жена Менделя Бейлиса и сообщила мне о том, что он арестован по обвинению в убийстве Ющинского. Она просила меня принять на себя защиту ее мужа.
Дело Бейлиса слишком свежо еще в памяти современников. Кроме того, имеется трехтомный стенографический судебный отчет, в котором содержится, с некоторыми незначительными и неизбежными ошибками, довольно полная картина того, как развернулось это дело на судебном следствии и в речах прокурора, гражданских истцов и защитников.
Но многое, очень многое так и осталось неизвестным никому, за исключением тех, кто очень близко стоял к делу. Параллельно с официальным предварительным следствием велось частное расследование, для обнаружения действительных убийц Ющинского. Об этом расследовании давно пора дать подробный отчет, написать обо всем, что сохранилось в документах, записях и памяти. У меня был собран для осуществления этого задания обширнейший материал, который, к несчастью, я вынужден был оставить в моей петербургской квартире, когда приехал весной 1918 года за моей семьей из Киева и когда нам пришлось бросить все на произвол судьбы и пробираться разными кружными путями в Киев. Так и по сей день мне неизвестно, какая участь постигла мою библиотеку и архив, заключавшие в себе все наиболее для меня ценное.
Уже за границей, в 1919 году, я узнал, что большевики расстреляли в Киеве Веру Чеберяк. С нею погребена, к сожалению, возможность полного восстановления картины убийства Ющинского во всех ее подробностях.
Частное расследование установило бесспорную причастность Чеберяк к убийству Ющинского. Но зато так и не удалось установить тех нитей, которые протягиваются от этого кошмарного дела к подполью «Двуглавого орла» и других черносотенных местных и центральной организаций того времени.