Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина - стр. 27
Заседания союза происходили в условиях полной конспиративности. Даже члены Центральных комитетов политических партий не всегда знали, что обсуждалось и какие решения принимались в союзе. И когда Национальный союз избрал Директорию и объявил восстание (ноябрь 1918 года), это явилось для весьма многих неожиданностью.
В восстании принимали участие три партии: украинские социалисты-революционеры, социал-демократы и самостийники. Из представителей этих же трех партий составилась Директория и ее первое правительство.
Партии центра (социал-федералисты, трудовики) и правое крыло воздержались от участия в восстании. У этих групп не было уверенности в успехе восстания. С другой стороны, центр и правые опасались связанных с ним последствий в виде развития большевизма и всяких иных форм анархии и потрясений.
Действительность показала, что размеры восстания и его первые успехи превзошли даже ожидания левых партий. Но зато опасения относительно последствий восстания оправдались полностью.
Ставка Директории находилась уже в Фастове, когда в Киеве все еще шло своим нормальным порядком. Державный Сенат продолжал свои заседания. Но было уже ясно, что предстоит коренная ломка в ту или иную сторону, в зависимости от исхода восстания.
В Одессе в это время уже появился французский консул Эно, а в Яссах заседали представители держав Антанты.
В комитете партии социал-федералистов шла усиленная, напряженная работа по выработке плана действий в этот ответственный момент истории.
Решено было послать делегацию от партии в Яссы и Одессу для переговоров с представителями Антанты. В состав делегации вошли Мациевич, Прокопович, Фещенко-Чоповский, Ю. Соколовский и я. Засим к нам присоединился А. М. Коваленко, вступивший впоследствии в партию социал-федералистов.
Немцы были уже в это время вполне бессильны и заняли, в общем, нейтральную позицию по отношению ко всему происходящему. Верховное командование спешно эвакуировало войска из Украины, что составляло тогда уже нелегкую задачу. Все надежды возлагались на Антанту. Франция и Англия еще до Брест-Литовского мира фактически признали Украину как самостоятельное государство и даже прислали в декабре 1917 года в Киев своих дипломатических представителей, аккредитированных при украинском правительстве (генерал Табуи и консул Баге). От этих двух держав и ждали главным образом помощи, своим вмешательством они могли приостановить и крайнюю политику правых российских групп, засевших в Киеве, и тот неизбежный уклон в сторону анархии, к которой могло привести и фактически привело восстание с его крайними левыми лозунгами.
Отъезд нашей делегации состоялся, кажется, около 20 ноября. Между Киевом и Фастовом уже шли бои, и надо было ехать кружным путем. Мы избрали маршрут на Черкассы, по Днепру, а засим на Бобринскую и т. д.
Через неделю предстояло в Сенате очередное судебное заседание, в котором я был одним из докладчиков, и я не считал себя вправе, пока я состоял еще на службе, самовольно освободить себя от явки. Но в Киеве не было уже времени для споров с упрямым Мациевичем, который был назначен главою делегации и требовал, чтобы я ехал в Яссы, угрожая в противном случае «также забастовать» и уклониться от поездки. Я решил, что мне удастся переубедить его в пути, на пароходе. И действительно, мои соображения были приняты во внимание при распределении наших ролей. Решено было, что в Яссы поедут Мациевич, Прокопович, Соколовский и Коваленко, а на Фещенко-Чоповского и на меня возложили менее продолжительную и менее ответственную поездку в Одессу.