Украденная драконом - стр. 18
– Да, в Мертвой башне у меня была куча времени для размышлений.
Она взяла его морщинистую ладонь и приложила к своей щеке. Нежную кожу царапнули застарелые мозоли, натертые рукоятью меча. Но Юна лишь улыбнулась. Этим простым жестом ей хотелось показать свои чувства, которые отец не замечал столько времени.
Ульрих с тяжелым вздохом отвел взгляд.
– Прости меня, – сказал глухим тоном. – Я был ужасным отцом.
– У нас есть шанс все исправить, – она погладила его по руке.
Разговор прервала Авилина. Горничная широко распахнула двери, пропуская вереницу служанок в одинаковых платьях. Девушки внесли подносы с едой, быстро накрыли стол и, поклонившись, молча исчезли.
Отец и дочь остались одни.
Юна с умилением смотрела, как он зачерпывает первую ложку. Его рука немного дрожала. Человек, который прежде решал судьбы целой страны, сейчас был слабым и немощным.
Сердце девушки сжалось от этой мысли.
– Не смотри на меня так, будто я при смерти, – проворчал бывший король.
Она пристыженно отвела взгляд.
– Прости… не хотела тебя обидеть.
– Главное, что мы оба живы. А все остальное можно исправить.
Некоторое время они ели молча. Наконец, Ульрих снова заговорил:
– Ты должна знать… Это я виноват в том, что случилось в Астерии.
Юна удивленно взглянула на него:
– Ты о перевороте?
– Да.
– Но почему ты винишь себя? Разве ты мог предвидеть…
– Да.
Вздрогнув, принцесса отложила ложку и внимательнее вгляделась в лицо отца.
Бывший король невесело хмыкнул:
– На мужчинах нашего рода лежит проклятье. Ты взрослая девушка, замужняя, – он бросил короткий взгляд на драконье ожерелье, – тебе уже можно знать.
Юна коснулась каменных бусин. Она ведь так и не рассказала отцу, что ее брак был фиктивным. Впрочем, пусть ожерелье и стало видимым – ни снять его, ни разорвать все равно невозможно.
– Мой предок Ганс Третий не любил свою жену, королеву Миреллу, – продолжил Ульрих, опуская взгляд в тарелку, – зато любил падших женщин. Он частенько надевал маску и ходил по столичным борделям. Однажды вражеская стрела застала его прямо на шлюхе. Угодила в пикантное место, о котором в приличном обществе стыдно сказать. Весть об этом позоре быстро разнеслась по всей стране. Короля с королевой подняли на смех. Вся столица была завалена оскорбительными памфлетами. Когда королеве донесли об этом, она в гневе попросила богов наказать короля. С тех пор каждый мужчина в нашей семье получает такой же подлый удар от супруги, какой получила Мирелла от мужа.
Юна невесело усмехнулась:
– Ты про измену? Жестокое наказание.
– Это была одна из причин, почему я не женился на твоей матери. Помимо всех прочих. Знать и ждать, что однажды она мне изменит – оказалось выше моих сил.
– Понимаю. Но почему я об этом не знала? Почему об этом нигде не написано?
– Сын Ганса, Ридрих Седьмой, приказал вырвать эту позорную страницу из родовой летописи королей. Так что история передавалась только из уст в уста. Мне рассказал отец, когда лежал на смертном одре. То же самое я собирался сделать для Этана…
Ульрих замолчал, оборвав фразу. Но Юна и сама догадалась, что осталось несказанным.
– Значит, ты предвидел измену королевы? – уточнила она.
– Ожидал. И знаешь, сидя в темнице я вспомнил множество моментов, которые указывали, что Этан не мой сын. Но он едва ли не с рождения проявил родовую магию. Я до последнего дня не сомневался в своем отцовстве.