Уходящие в темноту. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 22 - стр. 52

– То есть, – заключил Хьюго, забирая книгу из рук Говарда, – данный артефакт не представляет ценности ни в полиграфическом, ни в библиографическом смысле?

– Вы меня спрашивали о полиграфии. Нет, абсолютно никакой ценности. Библиография? Это не ко мне, господа. Но, если хотите знать мое мнение…

– Безусловно, – быстро сказал Хьюго.

– Вы, как библиограф, нашли бы место для этой книги в вашей библиотеке? Можете описать ее библиографическую принадлежность? Можете хотя бы сказать, что это именно текст, а не альбом с рисунками, нарисованными компьютером по программе какого-нибудь шутника?

Хьюго промолчал.

– Вот видите. Единственное объяснение – чья-то мистификация. Почему именно в вашей библиотеке? Ищите ответ у себя, в Фарго. И знаете, что я думаю? Если вы наберетесь терпения, через неделю шутник даст о себе знать. Они же делают это для паблисити, для скандала, хотят, чтобы о них говорили, чтобы имя попало в прессу. Кстати, если вы напишете заметку для городской газеты…

– Нет, – сказал Хьюго, – об этом и речи быть не может.

Он прекрасно себе представлял, что скажет директриса, если заметка о странной книге появится на странице «Фарго таймс».

– Тогда ждите, и шутник сам придет, – заключил Говард и посмотрел на часы. – Если у вас больше нет вопросов…

– Только один, – сказала Мария. – В книге триста четыре тысячи восемьсот пять пиктограмм. Столько же, сколько в иудейской Торе, Моисеевом Пятикнижии – оригинале, естественно.

– Хм… – Говард пожевал губами. – Знаете, мисс, на подобных числовых совпадениях прокалывались многие эксперты. В девяносто третьем мой коллега в Филадельфии получил для экспертизы текст, в котором было шестьсот шестьдесят шесть предложений, а каждое предложение содержало по семь слов. Было известно, кто написал текст, и смысл тоже понятен, но числовые особенности… После расследования выяснилось, что у автора нелады с психикой, числовое безумие, у которого есть психиатрическое название, я не помню… прошу прощения, психиатрия – не моя область.

– Конечно, – сказал Хьюго. – Извините, что отняли у вас время.

– Все в порядке! – воскликнул Говард и протянул обе руки для пожатия: левую – Марии, правую – Хьюго. – Рад был помочь.

* * *

– По-моему, – сказал Хьюго, когда они нашли кафе и заняли столик у окна, – она стала еще темнее. Ненамного, но все-таки… Или мне только кажется?

Он положил книгу на стол так, чтобы она оказалась под яркими солнечными лучами.

Мария провела пальцами по обложке.

– Мне тоже кажется… При электрическом освещении она выглядит темнее, а сейчас, похоже… Но ведь и Говард сказал, что бумага серая.

– Оттенок серого, – поправил Хьюго.

– Что будем делать?

– Выпьем кофе и что-нибудь съедим. А потом… Господи, вот удивительно: в руки попадает самая странная книга, какие только могут быть…

– Книга, написанная на языке Бога, – добавила Мария.

– Книга, возникшая ниоткуда, – продолжал Хьюго, не обращая внимания на подошедшую официантку, – книга, появление которой совпало с резким скачком количества информации…

– Вы смотрели этот замечательный фильм, сэр? – спросила девушка-официантка и улыбнулась Марии.

– Фильм? – нахмурился Хьюго.

– Про евреев, которые нашли древний манускрипт, и за ними начали охотиться…

– Нет, не смотрел, – с излишней резкостью ответил Хьюго. – Нам по чашке черного кофе и… Мария, что скажешь об омлете с зеленью? Значит, два омлета.