Уходи! И точка... - стр. 50
- Сыночек, Захарка, маленький мой...
Сто лет эта картинка в голове не появлялась - я очень старался забыть, вычеркнуть из памяти, потому что в детстве об этом было больно думать. О маме было больно думать. И был уверен, что забыл.
Маму сбила машина. Насмерть. Она переходила дорогу по пешеходному переходу, возвращаясь с подружкой с работы. Подружка получила переломы и ушибы, а мама умерла в больнице. Водитель не заметил женщин потому, что вдоль дороги был припаркован целый ряд машин - переход находился в паре метров от проходной завода, и рабочие оставляли свой транспорт рядом со зданием.
Мне тогда было пять. И я, конечно, не запомнил бы все подробности, если бы не бабушка, которая забрала меня к себе. Ещё пять лет я жил с нею. А потом она не проснулась утром - врач со скорой, которую я вызвал, когда понял, что разбудить её не получается, сказал, что, скорее всего, во сне остановилось сердце...
- Я бы не советовал вам перевозить его, - вкрадчивый мужской голос с сочувствующими нотками вырывает меня из блаженного небытия. - Может стать хуже...
- Куда уж хуже? - рубит Антон. - Вы сказали, что для проведения дальнейших операций, у вас нет спецоборудования.
- У нас, действительно, нет соответствующей аппаратуры, да и специалистов нет такого уровня, чтобы...
- Я нашел тех, кто возьмется за него...
17. 17 глава.
Антон
Не объяснить, что творилось в моей голове, когда я ехал на взятой в прокат машине домой! Как такое, вообще, могло случиться? Как? За столько лет в боксе никогда не видел настолько серьезных увечий! Да, порой бойцов уносили с ринга без сознания, но чтобы так - полная неподвижность... Паралич! Шансов практически никаких на восстановление! Пацану двадцать лет!
Мы с Вероникой обзвонили все клиники, специализирующиеся на подобных травмах, в России, но никто, услышав диагноз, не согласился даже осмотреть Захара и хотя бы попробовать что-то сделать. Потом Вероника позвонила своему отцу - завкафедрой кардиологии в медуниверситете. И уже он нашел какого-то профессора в Мюнхене, который согласился принять Захара, понятное дело, не давая никаких гарантий.
Естественно, нужны были немалые деньги. Естественно, их у меня не было. "Восток" приносил некоторый доход - призовые фонды в соревнованиях, где принимали участие мои бойцы, пожертвования спонсоров и плата родителей (бесплатно я занимался только с сиротами). Но этих денег едва-едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Их хватало лишь на работу "Востока", за зарплату нескольким сотрудникам, но не более!
Я видел единственный выход в том, чтобы продать квартиру в Москве. Больше просто было нечего - ведь, если продать дом, то спортивная школа лишится тренировочной базы. И не то, чтобы мне так уж было жаль её, квартиру эту... Просто как-то опускались руки, просто чувствовал свою вину - рядом стоял, не успел, не среагировал, не ожидал подобного стечения обстоятельств! Расслабился, заранее обрадовался победе Дикого! Да и ещё... видел же подлость Иваницкого, мог бы предположить, что и боец у него недалеко ушел от своего учителя. Не предположил, не догадался, а значит, виновен...
И ещё одна мысль непрерывным зудом раздражала сознание - если бы согласился сдать бой, ничего бы с Захаром не случилось - пара синяков и растоптанная честь... Эта мысль не столько расстраивала, сколько злила - ничего не смог, везде просчитался, во всем оказался неправ...