Уходи! И точка... - стр. 47
Когда музыка стихла, а Алан прекратил красоваться и встал в свой угол, луч света высветил вход снова. И в зал вошёл Захар. На голове у него был капюшон от короткой тоненькой футболки с рукавами, но, конечно, ошибиться и не узнать я не могла.
Я не слышала музыку... Точнее, я ее, конечно, слышала, но память не зафиксировала, не записала информацию об этом - я во все глаза смотрела на Захара, как и сотни других людей. Он был абсолютно спокоен, словно не драться вышел, а на прогулку. Без рисовок и заигрываний с публикой прошелся в сопровождении Антона и двоих парней, приехавших с нами, к своему месту, легко перелез через канаты и, только оказавшись внутри, снял капюшон с головы.
Именно в этот момент музыка немного притихла. А мое влюбленное сердце, казалось, ахнуло вместе с десятками девичьих голосов, раздавшихся со всех сторон от ринга! Да, он был красив всегда - и на фотографиях в интернете, и на речке, и на тренировках. Но здесь, сейчас, в окружении сотен людей, под вспышками камер, в свете огней, освещающих ринг, он - высокий, потрясающе гармонично сложенный, с идеально правильными чертами лица, с татуировками своими, которые так и влекли к себе мой взгляд, здесь он казался античной статуей, зачем-то одетой в красные боксерские трусы! Здесь он казался актером, сошедшим со страниц глянцевого журнала!
Мне не хотелось, чтобы он дрался! Мне хотелось выбежать на ринг, схватить его за руку и увести за собой. А когда практически над ухом женский голос прокричал "Какой красавчик!", в глубине души я согласилась с ним, но на деле... На деле мне захотелось развернуться и вцепиться в волосы, лицо, руки... Неважно куда, лишь бы не дать смотреть на него, лишь бы показать, что он МОЙ! И, ужасаясь собственной дикой необъяснимой ревности, усилием воли заставила себя смотреть на ринг и следить за тем, что там вот-вот начнется!
16. 16 глава.
Агния
Я скучала. Странно и необъяснимо. Но я скучала по практически незнакомому, совершенно чужому человеку! Пыталась отвлечься от надоедливых мыслей, занимаясь с Аликом... Но почему-то во внешности мальчика, в манере его поведения, в каждом жесте и взгляде... мне виделся его отец! Они были похожи не явно, не один в один, а чем-то неуловимым, чем-то невнятным, но важным, определяющим, самым главным! Какой-то притягательной силой обладали эти двое мужчин - маленький и большой - для меня! Нравились, тянуло к ним, хотелось быть рядом, держать за руку... При мысли о прикосновении к Радулову-старшему тут же бросало в дрожь...
Алик тыкал пальчиком в распечатанную медсестрой Светой на принтере картинку с буквами и тянул, легко и быстро запомнив все гласные:
- А-а! О-о! У-у-у!
А я искала предлог, чтобы позвонить Антону Викторовичу. И не находила. Боялась, что он сразу поймет, почему звоню. Боялась, что скажет, что раскусил меня мгновенно, что влюблённые малолетние дурочки преследуют его на каждом шагу, что посмеется надо мною, лишая всякой надежды... Но ведь он меня целовал! Хотя этот факт не исключает вероятности, что он целовал и других...
И, наплевав на всякие условности, я всё-таки позвонила ночью примерно после боя. За боем не следила. Знала, что мальчишки вместе с Игорем, Святом и Семенычем, а ещё со Светой и Людмилой Алексеевной, нашим поваром, смотрят в комнате-кинотеатре бой онлайн на компьютере, и хотела пойти к ним, но Алик долго не засыпал, капризничал, требовал обнимать его, гладить спинку, то молока принести, то подушку поправить. Не могла уйти. А потом, когда мальчик, наконец, заснул, крепко прижав к себе любимого плюшевого медвежонка, я все-таки набрала Радулова-старшего, ещё не зная наверняка поздравлять его или сочувствовать... Он ответил буквально в последнее мгновение, когда я уже было поверила в то, что трубку взять не может.