Уходи! И точка... - стр. 44
Мне не хватало воздуха, но оторваться не мог - поразило ощущение ее верткого язычка в собственном рту. Ее особенный вкус - незнакомый до этого, грушевый... Удивительный вкус. Разве мог я вспомнить в тот момент, что ровно полчаса назад на обед в столовой предлагали яблоки, груши и бананы, и я, конечно, выбрал яблоко, а она, видимо, грушу... Разве помнил я, что у нее руки в масле? Нет, я с радостью ощущал, как она своими волшебными пальчиками перебирает мои волосы.
Я забыл обо всем - о незапертой двери, о том, что мы вообще-то в кабинете Снежаны находимся - только ее губы, только ее лихорадочное дыхание, только ощущение нежного, тоненького женского тела в моих объятиях... Вероника была такая легонькая, что я легко приподнял ее за талию, и она поняла сразу же, чего я добиваюсь - раскинула ноги и обхватила мои бедра ими!
И если бы я не сидел на кушетке до этого, точно упал бы, потому что член уперся в тонкую ткань трусиков - халат Вероники и надетая под него легкая юбочка чуть выше колен сами собой как-то освободили мне пространство! Меня трясло, я отчетливо ощущал дрожь в руках, когда двигал ее на себе, потирая промежностью о свой стояк и ощущая, как влажная ткань оставляет след на моей плоти. Огненной вспышкой в голове прострелило - она сама завелась, пока мне массаж делала! И мне стало до боли необходимым немедленно отодвинуть в сторону мешающую тряпочку и сделать то, чего нам обоим так хотелось! Но мысли... Гадкие мысли, откуда-то появившиеся в голове, вдруг отрезвили, дали передышку: "А что если войдет кто-то? А что если... А что если она со всеми так?"
И Вероника, словно почувствовала мое охлаждение - оторвалась, заканчивая поцелуй, а потом, обхватив ладонями мое лицо, заглянула в глаза:
- Когда наши дети станут взрослыми и начнут спрашивать о том, как папа впервые поцеловал маму, я скажу, что для того, чтобы поцелуй состоялся, маме пришлось взять папу за задницу...
15. 15 глава.
Антон
Иваницкий явился ко мне накануне боя. Постучал в двери номера и вошел за мгновение до того, как я разрешил.
- Знаю, Антон, знаю, что с бабой тебя застать нереально - ты один из всех знакомых мне бойцов перед боем напряжение в зале снимаешь! - в руках он держал бутылку коньяка, светился, как начищенный медяк и гордо выставлял вперед приличных размеров пузо. А ведь когда-то тоже был неплохим боксером, даже пару раз встречался со мной на ринге. Но гораздо раньше, чем я ушел на тренерскую работу и, надо сказать, был в ней намного удачливее.
- А ты, Саня, все растешь, - намекая на брюшко, сказал я в ответ. - Проходи, присаживайся.
- А что нам, молодым да неженатым, еще делать - только расти, дорогой, только расти...
Он громко стукнул бутылкой о стеклянную поверхность журнального столика и развалился в кресле. По цепкому, в противовес словам, совершенно невеселому взгляду, я понял, что разговор предстоит серьезный. Знал также, что Иваницкий любит порассуждать и будет ходить вокруг да около уйму времени, поэтому, почувствовав в глубине души легкое раздражение, решил как всегда рубануть с плеча:
- Давай сразу к сути вопроса. Ведь не коньяк же пить ты со мной сюда пришел!
- Вот всегда ты, Будда, так! Где твое терпение? Ты ж вроде у далай-ламы какого-то йоге учился?