Угонщики - стр. 5

– Значит, к нотариусу едем? – вдруг спросил ее муж, услышав напоминание о деньгах.

– Что, прямо сейчас? – удивился Тимофей.

– А шо откладывать-то? Сегодня всё и провернём, – поддержала мужа Галина Васильевна: – Напишите нам генеральную доверенность, и поедем в банк за деньгами. Они у нас на Даевом переулке лежат, недалеко отсюда. Мы уже подготовились!

– Будь по-вашему, тем более что все документы у меня с собой – согласился Тимофей и повернул на Зубовский бульвар в сторону ближайшей нотариальной конторы. Пока добирались до места, дама развлекала мужчин историями из жизни. Например, такой:

– В нашем отделе автобазы работает шесть человек, причем пятеро из них мужики и одна я – баба среди них. Как-то по осени у нас проходило небольшое совещаньеце. Я стою, читаю отчет перед ними, а все мои пятеро сослуживцев сидят вокруг стола и внимательно так слушают. Вдруг стук в дверь, в каптерку нашу заглядывает молодой водитель и вежливо так спрашивает: «Простите, кто из вас Галина Васильевна?»

Тем временем, Тимофей подумал о том, что в качестве моральной и физической поддержки стоит пригласить на такую серьезную сделку своего друга. Ведь машину-то он продает впервые в жизни! Поэтому, когда они приехали и заняли очередь к нотариусу, Тимофей вышел в коридор и достал из кармана мобильник.

Ленинский проспект, «Дом фарфора», квартира на шестом этаже. В ванной лежал смешной, круглолицый человек двадцатишести лет и тренировал дыхание. Делая глубокий вдох, он зажимал ноздри указательными пальцами, погружался под воду, высоко вздымая колени, и пытался как можно дольше продержаться в таком положении. В дверь постучала его мама:

– Ромашик, тебе Тимоша звонит. Говорит, ты ему срочно нужен. Возьми трубочку.

– Сейчас открою, – громко ответил Ромашик, вылезая из ванной. Обмотав полотенце вокруг бедер, он открыл защелку и резко выхватил протянутую ему трубку радиотелефона:

– Приветиус, май френд!

– Здорово, Ромик. Слушай, дружище, выручай. Приезжай к половине пятого на Даев переулок.

– А что стряслось?

– У меня покупают машину, а одному этим заниматься как-то стремно.

– Все понял, скоро явлюсь. Куда именно?

– Дом двадцать. Встретимся у проходной.

– До встречи.

Ромик выключил телефон и провел рукой по прохладной поверхности зеркала, оставляя широкий мокрый след. Затем полюбовался на недельную небритость, которая говорила не столько о невнимательности к своей внешности, сколько о возможности позволить себе такую роскошь. Волнистые каштановые волосы достигали лопаток, а на шее красовалась серебряная цепь венецианского плетения, на которой висела миниатюрная прямоугольная пластинка, стилизованная под армейский медальон смертника. На внутренней стороне пластинки была выгровирована группа крови и резус Ромика, на лицевой – знак зодиака Рак. Небольшие круглые уши забавно оттопыривались, придавая и без того комичной физиономии еще более потешное выражение. Ромик был среднего роста, обычного телосложения, с заметно выпиравшим животом. Сейчас он втянул его внутрь, чтобы не мешал любоваться мужским достоинством, но в дверь опять постучала мама:

– Сынок, тебе ухи подогреть?

– Только по-быстрому, а то мне скоро уходить! – рявкнул любящий сын и принялся растираться полотенцем.

Последнее время он нигде не работал, несмотря на массу положительных качеств и кучу способностей. Дабы не иметь над собой начальства и сохранять свободу действий, Ромик вечерами колесил по Москве на старенькой «ОКЕ», которую называл любовно «КАМАЗИК», занимаясь частным извозом. Иногда он помогал своему другу Тимофею доставлять свеженаписанные картины в художественный салон, расположенный на первом этаже Центрального Дома художника. Именно от Тимофея ему нередко приходилось выслушивать упрёки типа: «Какого черта бездельничаешь? С твоим-то роскошным баритоном и талантом чтеца, давно бы устроился на радио или, на худой конец, обычным зазывалой».