Угонщики - стр. 22

– Она за меня не держится, она меня любит, – уверенно заявил Тимофей.

– Да не любовь это, олух царя небесного, а корысть чистейшей воды!

– Почему ты так уверен?

– Да она же тебе сама только что сказала: не будет денег – уйду!

– Чего тут еще неясного?

И Ромик с досадой отвернулся в сторону подъезда, где должен был жить искомый и ископаемый пенсионер. Обоих приятелей несколько смущало то обстоятельство, что знакомого «Москвича» в окрестностях не наблюдалось, поэтому оставалось только сидеть и ждать.

Тимофей нервно сжимал в руках сотовый телефон и напряженно размышлял. Плевать на деньги, но неужели Вика дорожит им только ради них? Но что будет, когда они окончательно промотают отцовское наследство? Если она его бросит, то он этого просто не выдержит… Стоп! Да что это он расхныкался раньше времени, тем более что денег пока нет!

– Давай действовать! – сердито заявил он другу. – Сколько можно сидеть у подъезда…

– И что мы будем делать?

– Звонить ему домой!

– И что скажем?

– Для начала вообще проверим: живет ли он здесь?

– Валяй, звони. Вот его телефон.

Тимофей взял записку, внимательно пробежался по ней глазами и стал набирать номер.

– Может, лучше из таксофона звякнуть? – предложил Ромик.

– Мы не преступники, чтобы скрываться от… Алло, здравствуйте… Попросите, пожалуйста, Валентина Карловича… Нету… А когда будет?.. Спасибо, до свидания.

Тимофей отключил телефон и подавлено посмотрел на Ромика, который тихо спросил,

– Что-то не так?

– Вероятно, это была его жена…

– Ну и что?

– Она сказала, что, как уехал этот чертов Карлович с утра в полицию, так до сих пор и не возвращался! – и Тимофей с такой силой стукнул кулаком по «торпеде», что бардачок раскрылся и на пол посыпалась всякая дребедень вроде презервативов и сигарет.

– Да мало ли зачем он мог туда пойти, – буркнул Ромик, доставая сигарету и нервно закуривая. – Может, ему надо заявление о потере паспорта написать.

– Или заявление о находке пакета с деньгами! Козел старый!

– Ну, возможно не такой уж он козел, чтобы отдавать такие деньги ментам. Успокойся ты, что раньше времени переживать…

Тимофей глубоко вздохнул и принялся собирать вещи, выпавшие из бардачка. Пока он тупо складывал всё обратно, Ромик лихорадочно курил и размышлял.

– Вот, блин, теперь весь рушится, – выкинув окурок в окно, раздосадовано заявил он.

– Почему?

– Мы решили действовать в открытую: подойдем, всё честно расскажем и попросим вернуть пакет в обмен на пятьсот баксов.

– Ну и почему мы не может так поступить?

– А представь, что он ходил в полицию по другому поводу, и наш пакет по-прежнему лежит под сиденьем.

– Ну и что?

– А то, что после похода в ментовку, этот старый козлина может заподозрить что угодно. И как он себя поведет в ответ на наше предложение – одному Аллаху известно!

Тимофей задумался. Одна мысль наскакивала на другую, валила её, та цепляла третью, потом четвертую и, в итоге, получалась «куча мала».

– Чего молчишь-то? – не выдержал Ромик.

– Думаю…

– Хорошее занятие. Жаль, что ты так редко его практикуешь.

– Очень смешно…

– Да не конючься! А чтобы тебя хоть немного развеселить расскажу прикол сегодняшнего утра.

Тима выпустил воздух через ноздри и, слегка приподняв левую бровь, принялся слушать.

– Значит, просыпаюсь сегодня, а дома уже никого нет. Мать с Ленкой и Бориской словно испарились. Я, с небольшой остановкой в ноль-ноль, поплелся на кухню. Захожу, подхожу к плите, снимаю крышку с ещё теплой сковородки и вижу там два жареных яйца, а рядом записка от Ленуськи: «Ромашка, это твои».