Удушение как улика - стр. 12
Парни подождали еще минут пять, Даня уже пару раз коротко нажал на клаксон, когда дверь особняка слегка приоткрылось, и снова вспыхнул сенсорный фонарик. Из машины был виден лишь верхний конец двери, и совсем не разглядеть было людей внутри, поэтому Даниил вышел и пошел к воротам. Но раздался скрип закрываемой двери, громкий щелчок, а затем свет на первом этаже погас.
Удивленный парень подергал ворота, потом неприметную калитку рядом – но все оказалось надежно запертым. Он начал стучать по забору, но в доме теперь было темно и тихо, лишь вспыхивал и гас фонарик под крышей, и сиротливо светило закрытое окошко на втором этаже.
К забору неслышно подошел Матвей, с его всегда веселого круглого лица сошла улыбка, и он тоже нервно заколотил по забору. Потом повернулся к Дане:
– Ты, это, слышь… позвони ей. Она же в доме?
Слегка побледнев, Даня набрал номер, и долго вслушивался то в гудки, то в тишину особняка за забором. Ему показалось, что из темной глубины доносится что-то похожее на музыкальную трель, разобрать мелодию он не мог.
– Эй, давай через забор махнем, тут метра полтора, и базарить не о чем, перескочим! – он занервничал не на шутку.
Тимур, полностью протрезвев, уже деловито засучил рукава тонкой рубашки, готовясь к штурму забора. Даник засунул мобильник в карман, и скрестил ладони замком:
– Давай, подкину!
Помогая друг другу, они перелезли через забор и бросились к дому. Парадная дверь оказалась запертой, прочный металл с кодовым замком блестел при свете мобильных. Даник начала колотить по двери ногами, матерясь и подскакивая после особо сильных ударов. Ноги в матерчатых кроссовках болели так сильно, что казалось – часть пальцев от уже переломал. Тем временем Матвей сорвался с места и бросился бегом вокруг дома. Через минуту откуда-то издалека раздался его крик:
– Сюда дуй! Тут дверь открыта!
Чуть прихрамывая из-за отбитых пальцев, он поковылял на зов. И в самом деле, небольшая деревянная дверь черного хода была открыта нараспашку. Друзья вбежали в темный вестибюль, наткнулись на какую-то стену, на голову Матвею упала какая-то длинная деревяшка и он, чертыхаясь, приостановился. Бегать дальше по темноте было не только бессмысленно, но и явно вредно для здоровья, поэтому Даник вытащил из кармана телефон, включил фонарик и, наскоро осветил темный холл, снова нажал номер Лиды. И вот тут он вполне отчетливо услышал откуда-то сверху знакомую мелодию ее мобильника.
– Это где? – запыхавшись, спросил он. Матвей тоже включил фонарик, и бестолково водил им взад-вперед. Не дождавшись ответа, Даник осветил наконец узкую винтовую лестницу, и, хватаясь руками сначала за стену, потом за тонкие перила, вскарабкался по ней наверх, подсвечивая узкие ступеньки телефоном. Сопение Матвея раздавалось прямо за его спиной.
Добравшись до второго этажа, парни сразу увидели приоткрытую дверь в освещенную комнату, откуда уже громко доносилась знакомая трель. Оставалось сделать два небольших шага, но Даник замер на месте. Страх буквально парализовал его ноги. Наткнувшись на его спину, Матвей чуть не грохнулся с лестницы вниз и начал истошно материться:
– …да ты чего, …, делаешь? Чего стоишь пнем? Я б щас голову себе снес!
Опомнившись, Даник сделал пару неуверенных шагов и снова застыл уже в проеме комнаты. Окно обрамляли плотные занавеси из малинового бархата, отдаленно напоминавшие раздвинутые театральные портьеры. Хрустальная люстра плохо освещала углы, но давала яркий и ровный свет посередине комнаты. Там, где рядом с модным раскладным диванчиком газетной расцветки, на паркете лежала девушка в картинно разметавшемся по полу голубом летнем платье. Ее лицо распухло и потемнело, чуть присогнутые в локтях и коленях руки и ноги раскинулись в стороны, словно щупальца морской звезды, посиневший язык слегка вывалился изо рта. Вокруг шеи обвивался толстый шнур, похожий на скакалку, а из-под головы выглядывала толстая деревянная рукоятка. В целом представшая взглядам парней картина напоминала сцену из плохого спектакля. Это чувство нереальности, театральности только усиливали серебристые босоножки, лежавшие почти у порога. Еще полшага, и Даник стоял бы на одной из них. Серебристый айфон, лежавший в полуметрах от полусогнутой руки девушки, испустил последнюю трель и замолк.