Удивленный Христом. Мое путешествие из иудаизма в православие - стр. 8
Я пел в школьном хоре. Самым любимым для меня было время Рождества – я с удовольствием распевал праздничные гимны, несмотря на то что не был христианином. В те годы в государственных школах еще можно было петь церковные песни, и при этом люди еще не забыли, что все они не просто о празднике, а о Христе. Мне эти гимны очень нравились, в них было столько радости и искрящегося веселья! Думаю, они подспудно подействовали на меня, приготовив почву моего сердца к принятию семени Евангелия.
В Рождество я завидовал своим друзьям-не-евреям. Они получали множество подарков: например, электрическую железную дорогу, игрушечные самолеты, летавшие на газу, горы коробок с настольными играми. Мне же доставались лишь деньги – «ханукальное золото», то есть монетки, которые принято давать детям на этот праздник. Ходила шутка, что Санта-Клаус проникает через камин, чтобы подарить христианам подарки, в то время как к евреям является Чарли Ханука – он приходит через трубу печки для сжигания мусора, чтобы подложить монетки к ветвистому ханукальному подсвечнику. Я был не против денег, но забавные детские подарки нравились мне куда больше.
Наряду с безмятежной радостью, которую дарила жизнь в этом «детском раю», да к тому же еще при магазине сладостей, ощущал я и темную сторону бытия. Кирпич, разбивший ночью витрину нашей лавки, громко напомнил мне о ней. История евреев никогда не была безоблачной – в ней всегда было достаточно ужасов и страданий.
Недалеко от нашего дома, около станции Сайпресс-Хилс, находилось еврейское кладбище.
Оно занимало территорию в несколько гектаров. Поблизости – в Бруклине, но на самой границе с Квинсом – располагалась наша старшая школа. Иногда мы слонялись по кладбищу, пробираясь через забор-сетку, и играли там в прятки. Это место не очень походило на современные американские кладбища с небольшими одинакового размера плитами, выстроившимися в ряд. Там было много высоких надгробий и даже каменных родовых склепов, окруженных оградами. Мест, чтобы прятаться, было полно, можно было даже заблудиться.
Случалось, мы так заигрывались, что забывали о времени. Начинало смеркаться, и в мое сердце проникал холодок страха. А что, если друзья уйдут и забудут обо мне? Вдруг я, живой, навеки останусь здесь – среди мертвых?
Лежа дома в кровати, уже почти засыпая, я думал о бесчисленном количестве людей, похороненных на обширном кладбище. Эта мысль таилась в глубине моего сознания – казалось, где-то рядом приоткрывается дверца в тайную бездну.
Бывало, что я просыпался оттого, что меня затапливала волна страха. Я ощущал поблизости присутствие какого-то темного начала. Это чувство парализовало – в течение нескольких минут я не мог шевельнуться. Исходя из собственного опыта, я пришел к выводу, что незримый мир зла действительно существует.
Комната, где я спал, находилась прямо рядом с дверью в подвал. Туда спускалась крутая лестница. В подвальном этаже было несколько помещений, но особенный ужас вызывала у меня домашняя котельная с возвышавшейся в ней огромной кучей угля. Иногда мне снилось, что дверь открывается сама собой и меня затягивает вниз по длинным пролетам с крутыми ступенями в то самое угольно-черное «логово», которого я так боялся. Какая-то колдовская сила против моей воли влекла меня прямо туда, к злу, которое обитало за кучей угля. Во сне я пытался сопротивляться, цеплялся руками за кровать, стол, дверные косяки, перила лестницы – за все, что могло бы позволить мне остаться на поверхности и не дать злу поглотить меня.