Удивительные истории о собаках - стр. 22
Мы заглянули под диван. У самой стены скрючилась собака, из темноты посверкивая на нас глазами.
– Ты ее не выгуливал днем? – спросила я.
– Почему это я должен ее выгуливать, это же твоя собака.
– Почему это моя? Это общая собака!
– Нет уж, – решительно сказал сын, поднимаясь на ноги, – ты ее взяла, значит, ты и хозяйка. А у меня уроки.
Возразить было нечего.
– Как же ты вытерпела без дневной прогулки? – сочувственно спросила я собаку. – Пойдем, я тебя накормлю – и на улочку!
Но, войдя на кухню, я сразу поняла, как она вытерпела. Посреди кухни раскинулось большое озеро. Лужей это было не назвать, лужа – это что-то маленькое, что-то, что иногда оставляет по углам кот, а это было озеро. Я вздохнула и пошла за ведром и тряпкой.
Наш подъезд выходил на оживленную улицу. Сразу за дверью начиналась шумная городская суета – спешащие по делам люди, грохочущий по мостовой транспорт. Если утром мы погуляли сравнительно спокойно, то днем Эля мгновенно впала в такую же панику, какую мы наблюдали накануне. Она начала метаться на поводке, пытаясь убежать одновременно во все стороны. Пришлось подтянуть ее максимально близко, иначе мы мешали прохожим.
С большим трудом мы добрались до перекрестка и свернули в более тихий проулок – чуть дальше, через два дома, находится парк. Было по-прежнему скользко, и, чтобы удержаться на ногах, мне приходилось останавливаться и ждать, пока Эля перестанет метаться. Она переставала. Но, как только я делала несколько шагов вперед, она принималась то неистово тянуть, то бросаться мне в ноги.
Рядом с нами остановилась старушка.
– Молодая собачка, – прокомментировала она приветливо, – бегать ей надо. Что ж ты ее на поводке-то? Смотри, вон как шею-то вытянула, того и гляди удавится. Отпусти, дай ей побегать.
– Она еще не привыкла к улице, – объяснила я. – Деревенская, боится.
Старушка ушла. Но вскоре к нам подошел дядечка.
– Что же вы собаку-то мучаете? – упрекнул он гневно. – Отпустите поводок длиннее, дайте ей свободы!
– Я не могу отпустить, – уже сквозь зубы объяснила я. – Она меня уронит. Она боится, понимаете? Потому и рвется.
– И-эх, – сказал дядечка, – не могут с собакой справиться. Поназаводят, а потом выбрасывают!
Метров через пять женщина вежливо спросила, не задохнется ли мой пес, а потом хотел подойти парень, но я взглянула на него так, что он мгновенно изменил маршрут, для верности перейдя на другую сторону улочки.
Остальные прохожие оставляли свое мнение при себе, но смотрели на нас все без исключения: на собаку сочувственно, а на меня осуждающе.
Когда мы вернулась с прогулки, я взглянула на себя в зеркало. Я выглядела как лохматая краснокожая дикарка, а чувствовала себя так, будто только что разгрузила пяток вагонов, причем незаконно и на виду у осуждающей меня толпы.
Эля подождала, пока я отстегну поводок, и сразу же забилась обратно под диван.
Вечер прошел за приготовлением корма для всей семьи и вытиранием еще двух луж разного размера. После чего я в изнеможении упала на диван, чтобы слегка отдохнуть перед вечерней прогулкой. Но тут позвонила Марина:
– Как вы там? Как Эля? Справляетесь?
– Не очень, – пожаловалась я. – Эля ужасно тянет на прогулке, прямо как безумная. Я не могу ею управлять. И она ничего не ест. Забилась под диван и не выходит. Похоже, что ей у нас очень не нравится.