Удержи меня, если сможешь - стр. 2
Дыши глубже, Орлов!
– Это платье такое. Ничего и не поправилась, – фыркаю я, – а вот ты…
– Что я? – ухмыляется гадость моя.
– Ты…
– Да, мартышка.
– Хватит называть меня мартышкой! Мне это не нравится, понятно?
– А как тебя называть? Была Орловой, стала Мартыновой. Значит, мартышка.
– Да пошел ты, – швыряю в мусорный бак недокуренную сигарету и, круто развернувшись, иду прочь.
Злость, обида и что-то ещё рвут мое сердце на ошмётки. Ну почему, почему во всем городе среди всех адвокатов мне снова попался Орлов? Что за карма-то такая?
Пока я, чертыхаясь себе под нос, топаю к автобусной остановке, дорогу преграждает спорткар черного цвета. Машина резко тормозит и из окна вываливается Орлов.
– Сонь, извини, ладно? Я неудачно пошутил. Садись, подвезу до работы.
– Отвали, мартышка орлу не товарищ.
Обхожу машину и топаю дальше. Слышу, как за спиной хлопает дверца автомобиля, а затем раздается его низкий голос, тот самый, который я так стараюсь забыть, но ни черта не выходит!
– Соня, подожди! – неожиданно хватает меня за руку чуть выше локтя и тянет назад.
2. Глава 2 - Бронь девяносто девятого уровня
– Куда ехать? В учреждение сборов и поборов?
Мартышка глотает смешок, а затем, ущипнув меня за руку, шипит как змея:
– Ага, да. В налоговую.
– Эй, полегче, мартынуля. Я за рулем все-таки.
– Вижу, что не на козе, – ухмыляется.
Эта гадина всегда была острой на язык. Все десять лет, что мы знакомы, Мартынова никогда за словом в карман не лезла. Даже могла себе позволить распустить руки, но я же истинный джентльмен – сдачи никогда не давал. Еще чего? Мартынова, хоть редкостная рептилия, но меряться кулаками с хрупкой, слабой девушкой – совсем не по-мужски.
Торможу на красный свет светофора. Пока пешеходы топают по “зебре”, я поворачиваю голову вправо и заглядываю в экран мобильника Сони.
– Орлов, ты ни разу не палишься. Нет! – хихикает Мартынова, быстро печатает текст и прячет телефон в сумочку.
– Ой, – вздыхаю. – Больно надо.
– Я так и поняла, – понимающе кивает и, заметив на моем лице заинтересованность, подначивает игривым тоном: – ну давай! Давай, Орлов, жги!
– В смысле?
– Ну, спрашивай, в смысле. Тебе же любопытно, да? Вон, как глазки прилипли к моему телефону, пока я отвечала на сообщение.
– Да мне “ваще” пофиг, мартышка, с кем ты там переписывалась.
Загорается желтый цвет светофора, и я возобновляю движение. Я не подал виду, что меня парит её переписка, но таки я соврал, а как еще? Признаться, что мое сердце до сих пор делает крутое сальто, когда я вижу эту пигалицу – да ни в жизнь! Это ее-то попустило. Ходит себе, шутки пускает в мою сторону, нос кверху задирает – вся такая “цаца”, а я, типа, “обломинго”. Ну и фиг с этой «мадамой». Один черт, когда нажрется снова меня наберет и будет петь знакомый романс, какая я скотина, забрал самые лучшие месяцы ее жизни, а она вся такая несчастная и никому не нужная. Каждый раз говорю засранке: “Мартынуль, ты мне нужна. Выходи за меня замуж”. Но Соня не слышит или просто делает вид – пофиг, ведь утром эта дамочка надевает на себя броню девяносто девятого уровня и шлет меня лесом, далеко-далеко и надолго, точнее, до следующей пьянки.
– Вот и отлично, – бурчит под нос Соня, а я делаю вид, что не вижу, как ее зацепили мои словечки.
Остаток пути мы едем в полной тишине. Я напускаю на себя маску безразличия и равнодушия, но чего мне это только стоит? Мартынова же вся такая красивая донельзя и откуда свалилась такая на мою голову? Ах, да. Вспомнил! Десять лет назад столкнулись в университетской столовой, точнее, толкнула меня одна девочка-припевочка и повалила на пол, а любовь нагрянула вместе с легким сотрясением мозга, которое я получил в тот роковой день. Видать, нехило меня так шандарахнуло по башке, раз я до сих пор не могу достать из сердца эту занозу-Мартынову!