Удар на опережение - стр. 18
Закрыв глаза, он чутко прислушивался к происходящему. Наконец минут через пятнадцать Богданов пошевелился. Виктор открыл глаза и стал ждать. Богданов негромко вздохнул и сел на своей шконке. Несколько секунд спустя он закурил.
Логинов пошевелился, однако поворачиваться не стал. Богданов некоторое время курил молча, потом произнес:
– Если хочешь, держи, докури!
Виктор без особой спешки повернулся, опустил ноги и нашарил свои кроссовки. Примяв мягкие задники, надел их как тапочки, потом привстал и протянул руку. Богданов, держа двумя пальцами, протянул ему сигарету с белым фильтром. Виктор кивнул, присел на шконку и жадно затянулся. Потом повернул сигарету в руках и посмотрел на надпись возле фильтра.
– «Парламент», – прочитал он. – Хорошие сигареты…
– Нормальные, – пожал плечами Богданов.
– А я «Донской табак» курю, – проговорил Логинов, снова затягиваясь. – Вернее, курил до сегодняшнего дня…
– За что тебя? – спросил Богданов.
– Да за гаишника, – опустив голову, вздохнул Виктор. – Тварь продажная…
За это время он успел неплохо разглядеть лицо собеседника. В принципе, ничего примечательного в нем не было. Лицо как лицо. Кругловатое, с правильными чертами. Не знай Логинов, что его сокамерник – полковник ГРУ, он, при всем своем опыте, принял бы Богданова за представителя какой-нибудь мирной профессии – учителя истории или чиновника от культуры в мэрии крупного города. При этом держался Богданов на удивление спокойно. Пожалуй, только это одно и выдавало в нем кадрового разведчика. Школьный учитель или чиновник от культуры если и не бились бы в падучей в подобных обстоятельствах, то в крайнем случае находились бы в состоянии сильной ажитации и не смогли бы пролежать неподвижно даже минуты. Богданов же вел себя так, как будто прохлаждался на пляжном лежаке.
Опустив голову, Виктор несколько раз затянулся, при этом уставившись невидящим взглядом в пол. Со стороны это должно было выглядеть так, как будто он в который раз переживает случившееся. Богданов молчал. Он сидел на своей шконке и смотрел в сторону.
Виктор докурил, поднялся и сходил к унитазу, чтобы выбросить бычок. Вернувшись, он уселся на шконку и посмотрел на Богданова. Их глаза встретились.
– А вас за что? – спросил Виктор.
– Да неважно…
– Понятно, – ответил Логинов и снял кроссовки. – Не хотите рассказывать. – Задвинув обувь под кровать, он снова улегся на шконку. – А мне за эту тварь продажную «червонец» светит. Опер так сказал, который меня взял…
– Десять лет – это круто, – покачал головой Богданов. – Ты что, сбил этого гаишника машиной?
– Да нет, не сдержался и вырубил, – сказал Логинов. В следующую секунду он резко сел на шконке и заговорил, словно его прорвало: – Я сегодня прилетел, меня однополчанин встретил, Сашка Ветряков, с которым мы в Афгане воевали. Он местный, сочинский, сейчас бомбит на своей машине. А его аэропортовские таксисты срисовали. На трассе нагнали – и на обочину! Еще и в багажник Сашке въехали… Тут и понеслось! Я одного мордоворота как раз завалил, а тут и гаишник подкатывает купленный. Тварь продажная! Таксисты сразу стрелки на Сашку перевели. Ну а эта морда меня хотела в наручники… Я его и рубанул. Еще и пистолет сдуру забрал.
Богданов покачал головой:
– Ты ж вроде не пьяный…
– Да мне пить и нельзя. Контузило меня под Кандагаром… С тех пор от ста граммов крышу разносит вдребезги.