Удар молнии - стр. 24
В этот раз они снова обсудили возможность инъекций «Пергонала», их преимущества и побочные эффекты. Алекс поделилась своими соображениями насчет зачатия «из пробирки». Хотя последние разработки, такие как, например, использование донорской яйцеклетки, ее пугали. В конце концов они решили, что Алекс просто продолжит принимать «Серофен». Доктор предложил попробовать провести искусственное осеменение спермой Сэма в следующем месяце (при условии его согласия, конечно же), чтобы дать семени и яйцеклетке оптимальную возможность «встретиться». Андерсон объяснил суть процедуры так, что она показалась очень простой.
Затем врач осмотрел Алекс и, как всегда, сделал мазок. Заглянув в ее медицинскую карту, Андерсон поинтересовался, когда она в последний раз делала маммограмму. Алекс призналась, что совершенно о ней забыла.
– Я уже два года не делала маммограмму, – ответила она. Но ни опухоли, ни каких-нибудь других нарушений она у себя не замечала. В ее семье у женщин никогда не было рака груди. Алекс вообще мало волновала ее грудь, хотя насчет мазка она была щепетильна и каждый год отправлялась к врачу. Кроме того, врачи не были едины во мнении насчет того, насколько часто женщинам ее возраста нужно делать маммограмму – раз в год или раз в два года.
– Маммограмму обязательно нужно делать каждый год, – проворчал доктор Андерсон. – После сорока лет это очень важно.
Видимо, он был из тех врачей, кому больше по душе концепция «ежегодно». Пропальпировав ее грудь, он, впрочем, новообразований не обнаружил. Кроме того, Алекс сама выкормила Аннабель, что снижало риск образования раковой опухоли.
– Когда у вас следующая овуляция? – быстро спросил Андерсон, бросив взгляд в ее карту.
– Завтра или послезавтра, – спокойным голосом ответила Алекс.
– Тогда я настоятельно рекомендую сделать маммограмму сегодня. Если завтра вы забеременеете, то сможете сделать маммограмму только через два года – во время беременности это не рекомендуется, а во время кормления грудью результат не точен. Я очень прошу вас сделать ее сегодня, и тогда сможете с чистой совестью забыть об этой процедуре до следующего года. Вы согласны?
Алекс посмотрела на часы. Ситуация начинала ее раздражать. Ей хотелось поскорее забрать Аннабель, зайти домой на ланч и отвести дочь в балетную школу.
– Боюсь, у меня сегодня слишком много дел, – промямлила она.
– Но это очень важно. Вы должны выкроить время, – тоном, не терпящим возражений, отчеканил Андерсон, и Алекс забеспокоилась.
– А что, есть основания? – спросила она.
Доктор всегда был внимателен, если бы он что-то нащупал, сообщил бы. А так лишь отрицательно покачал головой:
– Нет. Но я не хочу, чтобы в дальнейшем у вас были проблемы. Когда дело касается маммограммы, Алекс, не до шуток. Это очень важная процедура. Я вас прошу.
Он так настаивал, что у Алекс не хватило духу отказаться. И потом, подумала она, Андерсон прав – если она завтра или послезавтра забеременеет, каким бы невероятным ни казался подобный вариант развития событий, то на два года о маммограмме можно будет забыть, так что имеет смысл успеть сейчас.
– Куда мне идти? – сдалась она. Гинеколог написал на бумажке адрес. Оказалось, клиника, где делают маммограмму, находится всего лишь в пяти кварталах от его офиса, и туда легко можно добраться пешком.