Удачник Леонард. Эхо Прежних - стр. 4
– Ничего не думаю. Пусть сначала пиратом станет, а затем люди сами имя ему дадут. Заслуженное.
– А я им стану! – кивнул Головешка с тем самым видом, который должен был показать: решение им принято окончательное, пересмотру не подлежит, а самому ему остается лишь приложить немного усилий, чтобы воплотить задуманное в жизнь.
Хотел я у него спросить: а как же его предыдущая мечта, когда он желал стать купцом, но передумал. Сказал другое:
– Татуировку не забудь себе сделать.
– А она-то мне зачем? – удивился Головешка.
– Ты же решил жизнь с морем связать, – не меньше его удивился Гаспар.
Гаспар невероятно могуч и как воин непревзойден, но суеверен до безобразия. Тот же Головешка не так давно получил от него по загривку, когда, сплюнув, угодил внутрь шлюпа, который, кстати, так и подмывало назвать большой лодкой. Вот и сейчас, когда я в шутку предложил Теду сделать татуировку, Гаспар воспринял мое предложение всерьез.
– Каждый уважающий себя моряк должен ее иметь, – нравоучительно сказал он. – Звездочку там, подкову ли, кошку черную или же четырехлистный клевер. На счастье.
– Что я, схилларт какой-нибудь, клевер себе накалывать? – покривился Головешка. – И без него обойдусь.
Был такой культ бога Схиллара давным-давно, еще при Прежних, и его жрецы лепили изображение четырехлистного клевера куда только можно, а также и куда нельзя.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Гаспар. – Хотя лишним не будет.
В чем-то он прав. Давно замечено: чем рискованнее у человека занятие, тем больше он суеверен. Что обо всем этом думаю я? Скажем так – примет не избегаю. Хотя и не усердствую. В общем, в меру. Но никогда не полезу в изобилующие ловушками руины до того как прочту короткую молитву, скорее заклинание Лагрису – покровителю охотников за сокровищами Прежних. А по совместительству еще и мореходов, ныряльщиков за жемчугом, собирателей на отвесных скалах драгоценного пуха птицы бьел, наемников, трубочистов и всех прочих людей, чей род занятий связан с огромным риском.
– Ладно, сивоусые братья мои. – Я зевнул. – Вы тут развлекайтесь, а я посплю: к вечеру шторм разыграется, и тогда не до того станет. Чего, кстати, и вам советую.
– Почему так считаешь? – живо поинтересовался Гаспар.
– Все приметы сходятся.
Сам, что ли, не видишь? Облака, формой похожие на чечевицу. Птицы к берегу дружненько потянулись. Да и кажутся они ближе, чем есть на самом деле. Тут ошибиться сложно.
– Смотрите: кит, кит! – внезапно воскликнула Рейчел. – Боги, какой он огроменный!
– Э-э-э! Кровавый Деспот, или как тебя там? Ты арбалет-то на место положи! – услышал я Гаспара. – Киту арбалетный болт – как если бы тебя, пытаясь убить, в задницу соломинкой тыкали. Но, не дайте боги, мы его разозлим!
«Надо бы успеть перед штормом свой арбалет тщательно завернуть. Чтобы вода до него не добралась».
У наших арбалетов конструкции сложные – куда тем же часам! И шестеренок в них со всяческими пружинами нисколько не меньше. Так что ржавчина внутри них будет совсем уж лишней.
– Точно кит? Не ошиблась? С дельфином не перепутала? – не открывая глаз, поинтересовался я.
– Точно, Лео! Фонтан пускает! Высокий! – полным восторга голосом ответила мне Рейчел.
Кит – это плохо. Не сам по себе: примета есть такая. В южной части Илнойского моря их давно уже всех истребили. Люди же говорят, если встретишь кита там, где его быть не должно, – жди неприятностей. Но ничего говорить другим не стал. Если неприятностей действительно не избежать, зачем заставлять их волноваться раньше времени? Пусть пока жизни радуются, того же кита разглядывают. Вон сколько эмоций.