Удача для оборотня. Роман - стр. 10

– Это угроза?

Еременко не ответил.

После этого этот неприятный для Пирогова разговор закончился.

Пирогову казалось, что эта ночь тянется невыносимо долго. Он играл в нарды с Еременко и думал о том, что можно было предпринять, чтобы смыться с дежурства хотя бы до шести утра. Ничего оригинального в голову долго не приходило. Предложить пузырь Ткачуку? Реально, но это может вызвать подозрения у неуемного Еременко, взявшегося ни с того ни с сего опекать его и без конца лезть в душу. Нужно было какое-нибудь нестандартное решение. И Пирогов все-таки кое-что такое придумал. Доиграв очередную партию, Пирогов обратился к Еременко:

– Степаныч, давай отойдем на пару минут у меня к тебе разговор есть.

– Надеюсь деловой? – моментально отреагировал Еременко.

– В каком-то смысле.

Они вышли в коридор.

– В общем, Степаныч, я немного подумал над твоими идеями, и они мне показались интересными, – начал Пирогов.

– Начать можем завтра, точнее сегодня, – перебил его Еременко.

– Не торопись. Я еще не сказал окончательное «Да», но, скорее всего, соглашусь, потому что ты конечно прав насчет денег: за такие деньги нельзя работать честно. Но сначала я хотел бы попросить совета и помощи.

– Выкладывай.

– Понимаешь, мне позарез нужно, где-то уже в половине шестого, не позже, смыться отсюда, а я не знаю, как бы это лучше сделать?

– Зачем это тебе?

– Ну, надо.

Еременко хитро прищурил глаза и задумался.

– Степаныч, получается, если тебе что-то от меня понадобилось, так я тебя и выслушаю и помогу, а ты молчишь, – сказал Пирогов.

– Значит, будешь работать по моей теме? – спросил Еременко.

– Конечно, будем, только сейчас мне не до этого.

– Это совсем другой разговор. А куда ты в такую рань лыжи навострил? Случилось что ли что-то?

– Да так ерунда, но надо, очень.

– Ладно тебе юлить, Володь, мне можешь говорить что угодно: я никому не скажу.

– Короче, мне надо успеть на вокзал. Девушка моя уезжает сегодня ранним рейсом. Понимаешь, поссорились мы, наговорил я ей всякой ерунды, а теперь жалею. Сначала вроде бы рад был свободе, а сейчас понял, что должен обязательно увидеть ее и попросить прощения, иначе я могу потерять ее навсегда.

– Одумался, получается.

– Ага.

– А она у тебя не местная что ли?

– Да, с Украины.

– Так может она это, ради прописки решила тебя окрутить?

– Я раньше тоже так думал, а теперь понимаю, что ошибался.

– Значит, сегодня уже не получится.

– Успеем еще.

– Лады. Подожди меня.

Еременко ушел в дежурку. Пирогов слышал голоса Еременко и Ткачука и какую-то возню, которая скорее всего означала, что они выпивали. Через пятнадцать минут Еременко вернулся.

– Пошли, – сказал он.

Они зашли в дежурку.

– Товарищ майор, вот привел, – обратился к Ткачуку Еременко. – Как я уже говорил, товарищ лейтенант готов компенсировать ущерб, нанесенный службе предоставлением одного литра водки личному составу, вынужденному нести службу за него, то есть нашему коллективу.

– Нет, предоставлением двух литров, и лично мне в руки, – поправил майор.

– Хорошо, – согласился Пирогов.

– Сдавай оружие, лейтенант, – приказал Ткачук.

Пирогов, прождав в нетерпении еще час, в двадцать минут пятого, наконец, вышел из отделения. Он переоделся в гражданскую одежду, повесил на плечо спортивную сумку черного цвета. Пирогов направился в сторону железнодорожной станции. Он собирался отойти подальше от отделения, чтобы можно было ускорить шаг или побежать. Пирогов оглянулся. Он не хотел верить своим глазам. За ним, метрах в семидесяти, плелся Еременко; а когда он обернулся, быстро прыгнул за табачную палатку. Пирогов замер, не зная, что делать. Подойти к Еременко и выяснить, что ему нужно? Эта идея не понравилась Пирогову. Он впал в еще большее мысленное замешательство, когда понял, что станция метро находится совсем в другой стороне, и мнительный, подозревающий все и вся вокруг Еременко просто не мог не обратить внимания на то, что Пирогов идет не своим обычным путем, по которому он ездит домой. Ситуация была нелепейшая. Пирогов сделал несколько шагов вперед, после чего резко рванул влево, через дорогу во дворы. Пирогов бежал что есть силы, обернувшись, он увидел, что Еременко пытается догнать его. Пирогов специально бежал в сторону от железнодорожной станции, чтобы Еременко не догадался, куда он направлялся. Когда он исчез из поля зрения Еременко, он осторожно, постоянно оглядываясь, заново начал пробирать к железнодорожной станции и добрался до края платформы, уставший и возбужденный, когда уже шел седьмой час.