Учитель вранья - стр. 12
– Видите, – пояснил учитель, – у него иногда из глаз брызгали струи. Далеко-далеко, как у клоуна в цирке. Я захотел попить. Зачерпнул пригоршней воды из бассейна, хлебнул – и тут же выплюнул. Вода была горько-солёная на вкус, как будто минеральная. А Я минеральной воды не любил. Даже с сиропом.
– Не нравится, не пей, – вдруг подал голос Фонтан. – А плеваться незачем.
И брызнул слезами.
Я даже вздрогнул.
– Простите, – сказал. – Я не знал, что вы… это… – Он хотел сказать: что вы живой. Но засомневался, вежливо ли говорить такое живому человеку. – А почему вы плачете?
– Работа такая. Я работаю фонтаном. Неужели никогда не видел?
– Видел, только в цирке. И там был не фонтан, а клоун.
– Наверно, я. Я был когда-то клоуном. И не простым, музыкальным. На всех инструментах мог играть. И даже без инструментов. Без инструментов даже ещё лучше. И когда музыка бывала грустная, у меня иногда брызгали слёзы. Но теперь у нас говорят, клоуны не нужны. Какая, говорят, от них польза? У нас теперь требуют, чтобы от всего была польза. Даже от слёз. Говорят, в них эти… вещества полезные. Чтобы не пропадали. И вот поставили меня работать… фонтаном.
Бедняга не выдержал – слёзы брызнули так, что Я немного отскочил в сторону, чтоб не промокнуть.
– У меня норма вон до этой отметки, – пояснил Фонтан. – Выплачу – можно идти домой.
– А как это у вас получается: так сильно плакать – и так долго?
– Тренировка. Надо вспоминать каждый раз что-нибудь печальное. Какую-нибудь неприятность. Или кого-нибудь жалко станет. Особенно себя.
И вновь две струйки брызнули из его глаз.
– А сейчас вы про что вспомнили? – спросил Я.
– Как порезал за обедом палец. Острым соусом.
– Разве можно порезаться соусом?
– Я же говорю, он был очень острый. Острее, чем язык. Знаешь, какие бывают острые языки? Боль тоже бывает острой. Ум бывает острый – у остроумных людей. На свете много острого.
Мальчику стало смешно, но он сдержал смех: как бы Фонтан не обиделся. Странно: тот говорил грустным голосом и даже плакал, но всё время было почему-то смешно.
– А ты, я вижу, нездешний, – догадался Фонтан. – Врать любишь?
– Это как? – растерялся Я.
– Разве ты пришёл не на Праздник Вранья? То-то я вру, а ты всё серьёзный! Вот на этой площади у нас когда-то по пятницам устраивали Праздники Вранья, с состязаниями. Ох, было веселье! Пожарники – заливали вовсю, оружейники – отливали пули, врачи… ну, про тех и говорить нечего. Сам знаешь, их потому и называют врачи, что у них специальное образование по вранью. Не то что у обычных врунов, без образования. Потом про это в газете печатали, и газета была толщиной в книгу. Кто всех переврёт, делался королём. Он поселялся вот в этом дворце, и до последующего праздника все должны были его слушаться, делать что прикажет. Такие были правила.
Фонтан вдруг не удержался и брызнул великолепными слезами. Они прямо переливались на солнце, как радуга.
– Сегодня я, кажется, перевыполню норму, – сказал он не без гордости.
– А почему вы сейчас заплакали? – не понял Я.
– А потому, что нет больше праздников. Последний король не захотел смениться. Как выиграл, сразу заперся во дворце, велел никого к себе без разрешения не допускать, всех лучших врачей прогнать из города, мне – работать фонтаном. И никаких состязаний больше не устраивать, даже в город не пускать больше чужих. Чтобы никто его теперь не мог переврать.