Учитель. Назад в СССР 2 - стр. 2
– Понимаю, сам такой был по молодости, – Геннадий Анатольевич понимающе покачал головой. – Теория – это прекрасно, но практику в полевых условиях, так сказать, не заменит ничто.
– Можно и так сказать, – вымученно улыбнулся я, молясь про себя всем богам и лешим, чтобы хоть какая-нибудь медсестричка вышла из кабинета и назвала фамилию Марии Фёдоровны, разыскивая родственников. Но видимо в этот вечер от меня отвернулись все, кто устроил перемещение наших с Егором разумов.
– Куда по распределению попал? Неужто в Новосибирск? – поинтересовался преподаватель.
– Почти. Недалеко тут… деревушка… точнее, село… Жеребцово, может, слышали? – выдавил из себя, надеясь, что бывший учитель Егора ни разу в жизни не слыхал это лошадиное название.
– Жеребцово?.. Жеребцово… – нахмурился мой собеседник. – Не припоминаю… Ну да ладно… не суть… – отмахнулся Геннадий Анатольевич.
«Почемучка», – внезапно всплыло в голове.
Перед глазами мелькнула картинка учебного класса, перепачканного мелом преподавателя с растрёпанной бородой, который размахивая руками, что-то вещал студентам, а затем резко останавливался и задавал аудитории вопрос: «Почему? Правильно, потому что…» – тут же отвечал сам, не давая возможности ученикам подумать. Но так было только во время нового материала.
«Лапшин его фамилия, – на поверхность вылезло воспоминание. – И Егора он ценил и уважал, был его научным руководителем по какой-то теме… А потом Почемучка то ли уволился, то ли перевёлся куда-то в другое место… Но как выясняется, не забыл талантливого ученика, с которым… Точно, Егор – победитель какой-то олимпиады… Причём не раз и не два, а со школьных времён… Ботаник, что ли?»
Сумбурные воспоминания разрывали мою голову на части. Виски заломило, в затылок словно шуруп засадили, и теперь медленно его проворачивали. Я сцепил зубы, чтобы не выругаться. Это что получается, теперь так каждый раз будет при встречах со знакомцами Зверева из его прошлой жизни? Хорошенькая перспектива.
И ведь даже психологу не покажешься, чтобы там гипнозом, к примеру, вытащить все воспоминания. Специалист задаст закономерный вопрос: что с вашей памятью, батенька? Ах, амнезия? А позвольте-ка полюбопытствовать и заглянуть в вашу медицинскую карточку. Не имеете? Очень странно, даже подозрительно.
Я вздрогнул, представив дальнейшие перспективы. И это в лучшем случае. А если доктор согласится и под гипнозом выяснит, кто я есть на самом деле? Здравствуйте, мягкие стены и научная статья про пациента с раздвоением личности в каком-нибудь психиатрическом медицинском журнале.
– Что?
– Научную работу забросил? – повторил Геннадий Анатольевич, с понимающей улыбкой глядя на меня.
– Ну-у-у… – пожал я плечами, не зная, что ему ответить. – Пока времени нет… Вот материал наберу, тогда и за диссертацию можно… – неуверенно соврал я, припомнив сюжет одного из любимых фильмов. – Без практики оно как-то не так, – развёл руками. – Сами понимаете. Любой школьный учитель фору даст.
– Ну да, ну да, – преподаватель покачал головой, соглашаясь с моими доводами, но я видел, что не убедил его своими планами на будущее. – Ты вот что, Егор… Где, говоришь, работаешь? – поинтересовался Почемучка.
– Учителем в сельской школе, – отрапортовал я, надеясь, что эта информация заставит Геннадий Анатольевича отстать от бывшего студента. Неперспективный же стал. Но не тут-то было.