Учитель 2. Летние каникулы - стр. 4
Сложив руки за спину, он внимательно изучал меня, и под этим холодным, колючим прицелом я почувствовал себя крайне неуверенно. Он словно раздевал меня. Сдергивал одежду, сдирал кожу, отрывал от костей мышцу за мышцей.
– И вот это чмо убил нашего Ваньку? – наконец презрительно выплюнул седой.
Вопрос был явно риторическим, поэтому никто не торопился отвечать.
«Вашего Ваньку?» – резвая, как собака породы «гончая», мысль галопом пронеслась по всем извилинам моего серого вещества. Убийца, если верить документам, да и допросам тоже, был из ФСБ. Значит и эти люди в камуфляже тоже из этого же подразделения.
А еще мне вдруг подумалось, что вот этот вот парад, вся эта форма, оружие, позы – весь этот спектакль сделан для одного зрителя, для меня. Произвести впечатление, запугать, подавить даже ростки храбрости. Мне стало так смешно, что я с трудом подавил улыбку.
Хоть они и дерьмовые актеры, любящие дешевые понты, но злить этих людей явно не стоит.
– Ну и кто ты такой? – снова спросил седовласый. И этот вопрос явно адресован ко мне.
Я пожал плечами и ответил так, как отвечал до этого во всех казенных заведениях:
– Морозов Дмитрий Сергеевич. Две тысячи седьмого года рождения.
– Да мне плевать, когда ты там родился, сопляк! – слова, словно стальные колючки вылетали из его рта, больно впиваясь в мое самолюбие. Вот вроде обычные слова, а че так обидно-то?
Он подошел ко мне, склонился, приблизившись прямо к лицу, в упор заглянул в глаза. Посмотрев в них пару секунд, у меня хватило ума отвести взгляд. Не стоит разыгрывать из себя героя. Эти люди очень опасны. А у меня руки в наручниках и за спиной. Я уже пытался их порвать, но даже мои улучшенные мышцы не смогли это сделать. Видимо я еще недостаточно силен.
– Кто ты, парень? – снова повторил седой. – Под кем ходишь? Кто тебя нанял? Кто твой босс?
– Не понимаю о чем вы, – прошептал в ответ, аккуратно заглядывая ему в глаза, оценивая, не перегнул ли палку, не взорвется ли сейчас этот человек от ярости от такой наглости.
Но никакой злости в черных зрачках командира спецназовцев не было. Он изучал меня, внимательно слушал, анализировал как мое поведение, так и с какой интонацией я отвечал ему. Чертовски опасный человек.
– А ведь у нашего товарища, которого ты так безжалостно убил из дробовика, осталась семья. Жена, двое детишек. Мальчик и девочка. Совсем маленькие еще. Как им объяснить, что их папа больше не придет, не угостит их мороженым? Не жалко тебе их?
Я пожал плечам. Глупый заход – давить на жалость, особенно если знать, что тот хотел убить мою жалость. Седой это тоже понял и снова, уже в третий раз сменил манеру общения. Если в начале он давил и пугал, потом попытался разжалобить, то сейчас начал говорить по-деловому.
– Смотри, – он присел рядом со мной на корточки, сорвал травинку и начал ее крутит в пальцах. – В стволе твоего дробовика, из которого ты застрелил нашего Ваньку, есть маленькая, почти незаметная зазубринка. Возможно это заводской брак или последствия неправильного обращения, не важно. Главное то, что при выстреле она оставляет небольшую, еле заметную царапинку на одной из дробин.
– У меня очень хороший эксперт по баллистике, – продолжал седовласый, заглядывая мне в глаза, гипнотизируя, почти не моргая. – Он буквально по микронам исследовал каждую картечину. И нашел этот косяк. А знаешь, где он еще нашел такие характерные царапины? На дробинах, извлеченных из тел охранников и директора частного охранного предприятия «Гранит». Мой эксперт утверждает, что они все вылетели из одного и того же ствола.