Учитель 2. Летние каникулы - стр. 11

Оттепель в природе, казалось, разбудила солдат от спячки. Еще вчера они ходили сумрачные, осунувшиеся, с жесткой щетиной на исхудавших, впалых щеках. Сегодня же в их глазах отражалось солнце, а губы трогала легкая улыбка. Они как мальчишки играли в снежки и катали из подтаявшего снега снеговики. Наши сердца оттаяли, заискрились необъяснимой радостью и непонятным предчувствием чего-то хорошего, что настанет совсем-совсем скоро.

Оттепель наступила и на фронте. Вчера под вечер с той стороны к нам прибыли парламентеры. Не специально обученные офицеры и переговорщики. Нет. Такие же простые солдаты как мы. В таких же куцых шинелях, подпоясанных ремнями из дешевой кожи, с таким же голодным блеском в глазах. Переползли линию фронта втайне от своих офицеров и политруков, по поручению своих боевых товарищей, с кем делили вся тяготы и невзгоды суровой службы.

Мы говорили с ними. Обсуждали новости и делились своими мыслями. И находили друг в друге много схожего. Слишком много для того, чтобы стрелять в них. Слишком много для того, чтобы воевать с ними.

Они покинули нас уже под утро, оставив нас воодушевленными, с сердцами в которых загорелся огонь.

Ни один из офицеров с нашей стороны не узнал о переговорщиках. Никто не проболтался.

Зикир сидел рядом со мной, заворачивал табачок в самокрутку и мечтательно смотрел в даль. Его глаза светились.

Он, оторвавшись от созерцания горизонта, глянул на меня, больно толкнул в бок и сказал:

– Жууууууууууууууууу!

– Что? – не понял я его

– Жу! Жу-жу! Жуууууууууууууууууууууууууууууу!

Да гребаная муха! Я начал махать руками, прогоняя надоедливое насекомое, и окончательно проснулся. Вытащил из-под левого бока камешек, впившийся в кожу прямо под ребра.

Всё же спать на земле под кустами – занятие очень не очень. Да и под утро жара спала, и я даже слегка замерз.

Вскочил, вылез из кустов, отряхивая с себя прилипшие листья и траву, несколько раз подпрыгнул, разгоняя кровь. Сверился с часами – время до девяти еще навалом, поэтому, чтобы оно побыстрее прошло, пошел на стадион. Побегал, попрыгал, подергался на турнике и брусьях.

Моя физическая форма за эти месяцы с того момента, как во мне завелся имплант, значительно улучшилась. Впалая грудь начала обретать положительную выпуклость, обрастая мышцами. Плечи раздались вширь, под кожей рук и ног приятно перекатывались тугие узлы. Пока не очень большие, но у меня всё впереди. Даже вечно иронизирующая маман уважительно качала головой, аккуратно тыкая пальцем в мои плечи.

Наконец, из-за угла вынырнул хромающий Степаныч и я, спрыгнув с перекладины, пошел к нему навстречу.

– Всё успешно, – сказал мне напарник после того как мы поздоровались. – Зашел к тебе домой, нашел денег. Хорошо ты грабанул бандюганов! Полная сумка бабок! Я взял десять пачек и тебе вот одну принес.

Он сунул мне в руку сложенную пополам газетку, в которой ощущалась приятная толщина «котлеты».

– А слежка? – спросил я его, засовывая деньги во внутренний карман. – Увидел кого?

– Увидел, – кивнул Степаныч, – стоит там машина. Не видал ее прежде. И вчера была, и сегодня. Окна затонированы, ничего внутри не видно. Но нюхом чую – тебя они ждут!

– Ну и пусть ждут, удачи им в этом нелегком деле, – хохотнул я. – А нам ждать совершенно нечего, пойдем.