Училка - стр. 7
– Игоряша, я этого не переживу, ты же знаешь. Даже не пытайся.
– Хорошо! – Игоряша радостно посмотрел на меня, ища в моем лице капли симпатии.
Я скорчила ему рожу.
– Нюсечка, ты такая красавица…
Я махнула рукой. Бесполезно! От любви вылечивает… не знаю что. В Игоряшином случае, наверно, могила. Но пусть живет. Моим детям нужен живой отец, а не воспоминание.
Игоряша тем временем гладил меня по руке и смотрел с нежностью и тревогой:
– А что, ты теперь будешь финансово от меня совершенно независима? Ты для этого в школу идешь?
– Ну вроде того. И посмотрим, как там с физруками, может, кто и сгодится на что.
От моего грубого армейского юмора Игоряша раскраснелся и тут же прижал к себе Настьку, которая слушала весь разговор, делая вид, что именно сейчас ей нужно искать рядом с нами какой-то куклин сапожок.
– Мама хочет нас бросить, понимаешь, Настёныш!
– Ребенку хрень не говори. – Я поправила Настьке заколку. – Иди, спроси у Никитоса, сделал ли он математику, если нет – проверь и помоги. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула Настька, глядя на Игоряшу. – Я сама ничего не поняла там…
– Вот вместе и разберитесь!
Мне показалось или нет, что Игоряша с Настькой моргнули друг другу, как старые добрые друзья? Вот только хорошо это или плохо? Хорошо.
– Я иду в школу, чтобы реализовать себя.
– Книжек тебе не хватает? Ты себя разве не реализуешь в книжках?
– Лишь отчасти. И денег мало. Так тоже будет мало, но стабильно. Еще мне будут носить конфеты, растворимый кофе, чай, а если очень повезет, то постельное белье, карточки в «Л’Этуаль» и подарки из «Икеи». Да, и у меня будет много цветов на Восьмое марта. А не только твои бордовые розы и белые хризантемы. Которые пахнут ничем. Пустотой. За которой ничего нет. Ненавижу их.
– Ладно, – вздохнул Игоряша. – Я понял. Я знал, что наступит этот момент.
– Радуйся, что школа. Я буду рядом. И там мужчин почти нет.
– Да? А в какую школу ты пойдешь?
– Не знаю пока. Где мужчин побольше. Физруков, военруков…
– Военруков сейчас ведь нет, кажется…
– Тогда физиков. Зря ты из школы ушел, Игоряша. Был бы у тебя сейчас шанс.
– А так нет?
– А так – нет.
Игоряша, как обычно, совершенно не воспринимал моего юмора. Он расстроился. Но зато юмор хорошо воспринимал неожиданно нарисовавшийся Никитос.
– Мама в мою школу пойдет! – сказал он и хлопнул сидевшего Игоряшу по плечу. – Не переживай! Я за ней присмотрю, в случае чего! У нее есть защитник, понял?
Я пихнула зарвавшегося Никитоса, но он в запале даже не заметил моего пинка.
– Начищу репу физруку, если он будет к ней приставать!
– Видишь, что дети за тобой повторяют! – грустно сказал Игоряша и опять сгреб Настьку, примостившуюся к нему.
– Я – учитель русской словесности по диплому, дети за мной повторяют хотя бы на хорошем русском языке. Даже если мысли так себе. «Начистить репу» – древний фразеологизм, словарь Даля, том третий, страница 331.
– Правда? – восхищенно спросил Игоряша.
– Конечно, нет, – засмеялась я. – Так, всё, диспут окончен. Народ далее безмолвствует.
– Мам, – посерьезнел Никитос и взял меня за руку. – Ты что, правда, к нам в школу пойдешь работать? Кем? Главной учительницей?
– Завхозом. Или дворником, успокойся.
– Нет, не дворником, – вмешалась молчавшая все время Настька. – Тебе тяжело будет, мамуль. Ты худенькая. Лучше поваром. У нас очень злая повар тетя Маша. Орет так, что я есть не могу. И невкусно готовит.