Ученик якудзы - стр. 19
Виктор потянул на себя тяжелую конструкцию, шагнув в темноту коридора, прикрыл ее за собой и стал шарить по стене, нащупывая выключатель…
И вдруг замер с поднятой рукой.
После памятных событий без малого годичной давности у него начали обостряться все пять чувств. Он стал различать запах сигаретного дыма у себя в офисе на втором этаже магазина в то время, когда кто-то портил себе здоровье внизу у дверей. И порой одновременно при этом мог слышать, как перемывают ему косточки две закурившие продавщицы. Причем объяснить эти моменты биографии конструктивными особенностями магазина было затруднительно – свой продуктовый рай Виктор строил на совесть и основательно. К тому же, например, в лучшем ресторане города он по вкусу стал отличать свежую осетрину от вчерашней размороженной. Или в абсолютной ночной темноте во время бурных ласк с очередной пассией Виктор порой замечал ее скучающий взгляд, тщательно скрываемый при свете дня… И, невольно морщась от брезгливости, осязал подушечками пальцев по́ры ее кожи и выступившую из них скользкую мешанину из жира и пота. И, если честно, ну их на фиг такие дары природы! Жил бы без них дальше и жил, как все нормальные люди. А то не жизнь, а сплошные неудобства на фоне феноменальных особенностей организма.
– Чуешь? – спросила темнота. И добавила после паузы: – Чем пахнет?
– Чую, – вздохнул Виктор. – Пахнет тобой, духами и проблемами.
И включил свет.
– Это хорошо, Витёк, что чуешь, – кивнула Александра. – Цудзигири не прошло даром. Хотя Стаса жалко. Иногда.
Она валялась на кровати. На ней был черный джинсовый костюм и сапоги того же цвета, снабженные острыми стальными каблуками.
– Да, прикольный был чувак, – согласился Виктор, снимая куртку и пристраивая ее на вешалку вместе с короткой железной дубинкой, замаскированной под сложенный зонтик. – Когда людей не мочил. А мочил он их, по ходу, практически всегда. Не своими руками, так чужими. К тому же, помнится, с некоторых пор ты меня уважаешь настолько, что из Витька я переименован в Виктора.
– Понятно, – усмехнулась Александра. – Как было отмечено ранее, после цудзигири вместе с финансовым подъемом у нас наблюдается подъем здоровой иронии и интеллекта. И самоосознания себя именно Виктором, а не Витьком.
– А у тебя, я смотрю, наблюдается резкий спад хороших манер, – сказал Виктор. – Чего в сапожищах на кровать залезла?
– Так сцена моего неожиданного появления эффектнее смотрится, – зевнула Александра. – Не нуди, Викто́р, не разочаровывай прекрасную даму. Лучше окажи ей достойный прием. Мы ведь полгода не виделись, мррр? Мог бы уж быть полюбезнее.
– И говоришь ты в той же манере, как и он, – проворчал Виктор, развязывая шнурки ботинок. – Стас помер, но дело его живет. Говори, с чем пожаловала?
– Соскучилась. Устраивает тебя такой вариант?
– Брешешь, – сказал Виктор, разгибаясь и втягивая в себя воздух. После странного происшествия в качалке грудь еще заметно болела. – На хрена фирму мне развалили?
Александра скривилась.
– Как был деревней, так и остался, – констатировала она. – И никаким цудзигири это не лечится. Что прикажешь с тобой делать, если по-русски не понимаешь? Позвонил бы людям по-хорошему – и договорились бы по-хорошему. А так… Скажи спасибо, что башку тебе не развалили.