Ученик Путилина - стр. 5

На пролетке доехали быстро. У искомого дома несколько человек. Один из них, судя по бляхе – дворник. Перед Павлом расступились. Он вошел в дом. Слуг и домочадцев не видно, но со второго этажа слышен разговор. Легко взбежал по лестнице. У дверей одной из комнат плачущая женщина, рядом две зареванные девицы.

– К убитому вчера посторонние не приходили? – из комнаты мужской голос.

И в ответ, тоже мужской:

– Никак нет-с. Мимо меня мышь не проскочит!

– Не сам же он себя убил? Стало быть – был посторонний.

Павел прошел в комнату. На ковре, на левом боку лежал убитый, мужчина лет пятидесяти, в костюме-тройке. Под головой кровавая лужа расплылась. Увидев вошедшего Павла, со стула вскочил полицейский урядник, в звании вроде старшины. Павел – прапорщик, по-армейски – лейтенант. Был еще офицерский чин поменьше – подпрапорщик, соответствующий младшему лейтенанту.

– Убийство, Павел Иванович! – доложил урядник. – Мыслю – тяжелым предметом по голове ударили.

– И где этот предмет?

– Не обнаружен.

– Из карманов, из комнаты что-либо пропало?

– Не могу знать!

– Женщин допросить надо было.

– Виноват, не успел.

Павел подошел к женщинам.

– Кто обнаружил тело?

– Я.

– Представьтесь.

– Лукерья, жена хозяина.

– Во сколько это было?

– Без четверти одиннадцать. Я смотрю – свет в комнате горит. Чего керосин попусту жечь? Открыла дверь, а он…

Женщина снова заплакала.

– К убитому подходили?

– Было такое. Сначала подумала – плохо ему, а как кровь увидела….

– Не дотрагивались? Я имею в виду – пытались помощь оказать?

– Не было, он уже не дышал.

– Теплый или остыл?

– Не помню.

– Портмоне у хозяина при себе было? В карманах?

– Зачем его дома носить? В горке хранил.

Горкой называли письменный стол для работы стоя, столешница наклонена, чернильница стоит. Вдова подошла, откинула столешницу. Там стопка бумаги, очиненные гусиные перья, песочница с сеяным мелким песком – написанное присыпать, чтобы не смазать. И здесь же кожаное портмоне. Павел взял его в руки, раскрыл, показал содержимое женщине.

– Все здесь? Или пропали деньги?

В портмоне пачка бумажных банкнот разного достоинства. Грабитель не взял бы часть, прихватил все. Похоже, версия ограбления отпадает.

– Ценные предметы, может быть, пропали? Перстень или табакерка?

– Господь с вами, сударь, не курил он и табак не нюхал. А кольцо обручальное на пальце до сих пор.

– Может быть, ссорился с кем-то?

Женщина переглянулась с девицами.

– Вроде нет.

Павел почувствовал – неправду говорит.

– Члены семьи все на месте?

– Сына нет, Прохора.

– Где же он, позвольте спросить?

– Не знаю. Вчера был дома.

– Где-нибудь служит?

– Да нигде он не служит! – выступила вперед одна из девиц. – Только и знает, что в карты играть.

Это уже интересно. В карты могли проигрываться состояния. Не это ли явилось причиной ссоры и убийства? Но какие нервы должен иметь убийца, если это сын? Ударил папеньку и смылся? Куда?

– Родня еще в Петербурге есть?

– Нет, мы сами тверские, здесь еще не обзавелись.

Надо срочно проверить, где сын убитого. Складывалось впечатление, что он каким-то боком причастен к трагическому событию. Павел подошел к уряднику.

– Берите девушку, похоже – она знает, где ее брат может находиться, постарайтесь доставить сюда. И поаккуратнее, без применения силы, по возможности.

– Слушаюсь!

– А я отправлюсь в Сыскное отделение.