Ученик архитектора - стр. 50
– В Кара-Богдании? – эхом повторил Джахан.
– Да, именно туда направляется наша доблестная армия. А теперь убирайся прочь и не вздумай впредь надоедать мне подобной ерундой.
Олев, неунывающий укротитель львов, снова пришел Джахану на помощь. Приказ есть приказ, сказал он. Его необходимо выполнять. И в оставшееся время им придется подготовить слона к тем испытаниям, которые ему предстоят. А если Чота боится тигров, надо помочь ему преодолеть свой страх.
Неизвестно откуда Олев добыл тигриную шкуру. А затем попросил Санграма принести овцу, безобидное животное с глупыми карими глазами. Весь день овца паслась в саду, а на ночь ее загоняли в сарай. Олев дал одному из мальчишек, которые помогали на кухне, маленький бочонок и договорился, что тот наполнит его кровью, когда будут резать цыплят.
На следующее утро, когда Чота гулял во дворе, Олев попросил того же самого кухонного мальчишку набросить на плечи тигриную шкуру, встать на четвереньки и издать подобие тигриного рыка.
Слон не обратил на странное существо особого внимания, лишь взглянул на него краешком глаза. В тот день они не дали Чоте ни воды, ни пищи, зато тщательно наточили ему бивни. На следующий день Олев набил тигриную шкуру картошкой и поместил ее поблизости от клетки Чоты. Слона опять не кормили, лишь дали ему немного воды. На прогулку его тоже не выпускали. Понурый и голодный, слон глядел на тигриную шкуру, по всей видимости считая, что во всех его несчастьях виновата именно она.
На следующий день Олев обернул тигриной шкурой овцу. Бедное животное хотело сбросить столь неподобающий наряд, но Олев предусмотрительно смазал изнанку шкуры липкой сосновой смолой. Злополучную овцу он притащил к сараю Чоты и впустил внутрь. К этому времени слон уже обезумел от голода и жажды, а овца – от страха. Олев щедро окропил овцу куриной кровью, так что тигриная шкура и овечья шерсть пропитались ею насквозь. Резкий, тошнотворный запах крови носился в воздухе. Олев завязал овце глаза тряпкой. Лишившись возможности видеть, бедное животное окончательно впало в панику. Испуг его передался и Чоте, который принялся тяжело переступать с ноги на ногу. Овца с завязанными глазами в исступлении носилась туда-сюда и в конце концов врезалась в слона. Чота взмахнул хоботом и со всей мочи огрел овцу. Несчастное создание повалилось на землю, а потом с трудом встало, издавая жалобное блеяние, которое потом еще долго звучало у Джахана в ушах.
Мальчик запер дверь сарая, оставив животных наедине. Припав ухом к двери и сжав ручку так крепко, что пальцы побелели, он ждал. Овца продолжала блеять, потом блеяние ее переросло в душераздирающий стон. Постепенно все звуки стихли. Джахан тихонько приоткрыл дверь. В нос ему ударил запах крови, мочи и помета. Затоптанная овца недвижно лежала на полу.
Вечером Джахан вместе с другими работниками зверинца сидел у очага, где весело потрескивали кедровые дрова. Все негромко разговаривали, дым от курительных трубок кольцами поднимался в воздух. Китайцы-близнецы, одурманенные гашишем, то и дело заходились в приступах беспричинного смеха. Полная луна стояла в небе совсем низко, заливая своими холодными лучами спящий Стамбул. Небо походило на решето, сквозь отверстия которого проникал свет звезд. Все треволнения этого дня остались позади, и теперь Джахан ощущал лишь усталость. Что он делает здесь, среди диких животных, вдали от семьи и родного края? Наверное, все его сестры уже вышли замуж, может быть, у них даже есть дети. Сейчас они тоже сидят в своих домах у очагов, далеких очагов, тепло которых не может его согреть. Мысль об этом наполнила сердце Джахана печалью. О, как бы он хотел вернуться домой! Но вместо этого ему предстояло отправиться на войну.