Ученица олигарха - стр. 32
– Заткнись, стерва!
– В голове только одна мысль – сейчас он меня разорвет. Но он не разрывает. Он начинает двигаться. И это – космос. Ебучий фейерверк. Большой Взрыв. Когда это траянова колонна начинает сношать…Тебе не понять. Хотя, если я его попрошу, он может и тебя выебет? Ты как? Попросить?
– Большой Взрыв, говоришь?
(звук отодвигаемого стула)
– Я те, шлюха, сейчас такой взрыв устрою…
– Ай! Больно!
– Иди сюда, блядища.
– Нет!
– Чего нет? Тебя никто не спрашивает. Башку вниз опустила. Жопу подняла.
(треск раздираемой ткани)
– Давай сюда свою щелку сладкую. Вот так… Вот она моя красавица… Ноги шире раздвинь…
(резкое хлюпанье)
– А-а!
– О, кайф… Она у тебя опять мокрая.
– Ох… ох…
(скрип стола, шлепки о задницу, вскрики, стоны)
– Ну, как? Вялый? Маленький?
– А… а… а…
– Что, нравится, сука, когда тебя раком жарят?
– Да… да…
– А вот так нравится?
– Да… еще… еще… м-м…
– Нравится, шлюшка? Насаживайся давай, насаживайся. Ох, жопа пухлая… пизда тугая…
– Да… да… Еби меня… Еби… Быстрее!
– На! На! На!
(ритмичный скрип трясущегося стола, шлепки и громкое хлюпанье)
– Ааааа!
– О да, детка…
(долгое молчание, хриплое дыхание)
– Черт! Крейн! Ты мне всю спину залил!
– Ну а что ты хотела? У меня было два варианта. Кончить во влагалище. И кончить на жопу. Немного промахнулся. Ты бы что выбрала? Влагалище?
– Мудак. На салфетки, вытирай мне спину.
(шуршание бумаги)
– Блин… Никогда бы не подумал, что меня возбуждает мысль о том, что мою бабу кто-то пялит… Меня эта твоя болтовня так завела…
– Это потому что ты латентный куколд, милый. Давай как-нибудь пригласим босса. Он меня будет ебать, а ты будешь смотреть.
– Слушай, Вавилония… Ты больная на всю голову.
– Я Валенсия.
– Не-е-е. Ты – Вавилония. Столица изврата и разврата.
– Погоди. А что означает этот горящий огонек?
– Мля…
– Ты что, все записывал?!
– Хуже. Это все сразу шло в сеть и на облако. Правила полицейского департамента. Допрос все-таки.
– Нет, Крейн. Ты не куколд. Ты какой-то гребанный мудень.
(щелчок. Конец записи)
***
Звонок раздался, когда они входили в ресторан.
Крейн выудил мобильник и чертыхнулся, увидев, кто звонит. Поднес к уху.
– Да, господин комиссар!.. Никак нет, господин комиссар… Но… Это чистая случайность. Кнопка западала и не выключалась… Нет… Нет… Это свидетельница, господин комиссар… Важная… Да, одна из учениц… Ну, что вы. Я разве похож на педофила? – повернулся к Валенсии. – Тебе двадцать один есть?
– Нет, – злорадно ответила она.
– Есть, господин комиссар. Ей уже давно двадцать один… Никак нет, я не собираюсь дискредитировать расследование. И департамент тоже… Виноват… Есть прийти на дисциплинарную комиссию.
Он сунул мобильник обратно.
– Ф-фу-ух… Могло быть и хуже. Думал, выгонит с треском. Наша с тобой запись уже в списке «топ дня», вся ночная смена департамента ее слушает.
– Всегда мечтала о популярности.
– Ну теперь-то ты прекратишь меня доставать со своим «забудь, что между нами было»? Тут свидетелей побольше, чем Марш с кучкой охранников. К полудню полгорода свидетелями будет.
Он усмехнулся.
– О, я гляжу, тебе смешно. Опозорил на весь город, а теперь смеется!
– Да ладно в бутылку лезть. Где тут «опозорил»? Это же для тебя обалденная реклама. Клиентов прибавится.
Валенсия резко развернулась и с размаху съездила ему по физиономии.
– Эй! Ты чего?!