Ученица Лесника Doppelkopf - стр. 3

– Что, совсем ничего не осталось?

– Осталось… – Лесь опустился на табурет рядом со столом и ссутулился, став немного похожим на аиста. – В том-то и дело, что осталось, хотя не должно было. Кинжал-то твой обычно работает грубо. Это же кровь, хаос. Никаких ограничений силы. Либо ты сама лежишь без сознания, если сил не хватило, либо плетение в клочья. А здесь вроде как резинкой стирательной по рисунку провели и пеплом присыпали: что-то видно, но что изначально было – не разобрать. Я таких игрушек за свою жизнь повидал не одну и не две, но к чему была приспособлена именно эта, не знаю. Вообще-то серебро – это предмет для ведуна очень сложный. Заговорить его – все равно что по очень мягкому дереву резать, причем вместо резца у тебя мясницкий топор. Чуть посильнее нажал – начинай заново. Но если все сделал правильно, то результат того обычно стоит. Пулю, например, из серебра отлить – самое то, потому что на ней заклятье продержится очень долго. Талисман по той же самой причине лучше всего из серебра делать. Отлил в форме, наложил плетение, да и зачеканил по рисунку. Сто лет продержится, если кто нибудь его с перепугу не вскроет, потыкав острой железкой.

– Значит это талисман?

Лесь покачал головой.

– Эту штуку в бумажнике носили, рядом с деньгами. Это хорошо видно, след остался. С талисманом, или амулетом так не обращаются. Деньги сами по себе заклятье не снимут, но замажут рано, или поздно. Грязнее их ничего нет. И к случайному человеку она бы тоже не попала…

Он потер рукой подбородок и снова пожал плечами.

– Да леший с нею. Все равно сейчас это просто кусок металла. Там баня теплая. Пойдешь?

– Конечно!

Баню Ирина любила. У Леся она была такой, что после нее хотелось взлететь. У него даже булыжники в каменке были подобраны по породе, размеру и форме так, чтобы каменная пыль летела в воздух строго в нужных пропорциях, а пар становился мягким и не обжигал, а именно грел.

Девушка выскочила из сторожки, задев ногой развалившегося на крыльце, отдыхающего Серко и, стаскивая на ходу футболку, побежала к маленькому строению в углу двора. Камни и правда были горячими. Она плеснула на них полковша специального настоя на листьях (еще один секрет Леся), стянула шорты и забралась на полок, в поднимающиеся клубы пара.

– Здравствуй, Рыжая! – сказали снизу.

Она не пошевелилась, даже глаза не стала открывать. Подумаешь: банник вылез. Домашняя, безвредная нечисть. Безвредная, если его не обижать, конечно, но ссориться с ним Ирина не собиралась, а стесняться его отвыкла давным-давно. Стесняться, или бояться нечисти ни в коем случае нельзя. Им это нравится. Начнут специально пугать и ничего хорошего из этого не получится.

– И тебе не хворать, – отозвалась она.

– Штой-то ты ему тут принесла?

О себе банник, как всегда, говорил в третьем лице.

– Где?

– А вон, на лавке. В штанишках твоих смешных.

Выходя из дома, она машинально сунула серебряную визитку в карман. Банник ее заметил сразу. Интересно, из-за того, что это серебро, или по какой то другой причине?

– В лесу нашла. Непонятная штука. Взгляни, может и скажешь про нее что дельное?

Внизу послышался шорох, а потом оханье. Дверь приоткрылась и что-то вылетело наружу. Похоже, что это были как раз ее шорты.

– Ты чего? – спросила она.

– А ты чего? – в голосе банника звучала злость. – На што ему здесь это? Больше сюда не носи такое!