Участь смертных - стр. 19
– Тот человек, Аскет, – нарушил щебетание птиц. – Раз он в обители, то имеет доступ к истории, верно? – Дождался кивка Уила. – Он мог прочитать ее, верно?
– Маловероятно, что его интересуют рукописи в его состоянии, – пробурчал Уил. – Преорх сказал, его кошмары сжирают, и он воет по ночам что стая волков.
– Но в теории-то он мог?
– Мог, – Уилу пришлось согласиться с теорией.
– Поедим твой суп и наведаемся в город, – решил Дар. Знахарь остановился.
– Господин. – Вздохнул, оглядел чистое небо. Ничто не предвещало ураган, так откуда он прицепился к нему? – Вы сами из города, все там знаете. В обитель пускают помощников, попасть во двор труда вам не составит, скажете, что грядки полоть. Там и встретитесь с тем человеком, он днем смирнее зайца. Дорогу в Сангрен укажу. А у меня дел полно…
– Вот и договорились, – удовлетворенно Дар хлопнул Уила по плечу и зашагал вперед, к виднеющемуся просвету между деревьями, оставив юношу таращиться ему в спину.
– Господин!
– Обители – это привилегия исключительно для мужчин?
– Вы не из города, – прошептал Уил.
Дар оглянулся.
– Что сказал?
– Как можно не знать таких простых вещей? – уже громче воскликнул парень. И тут же прихлопнул себе рот, устрашившись ответной реакции. То, что они подходили к жилью, не означало наличия людей; Уил обосновался на расстоянии от шумных мест и неспокойных улиц с их кипящей энергией.
К его удивлению, господин не насупился, не сделался хитро-настороженным. Он постоял, постоял, да и рассмеялся. Приятно так, весело.
– Ты раскусил меня, – сказал. – Признаю, города я не знаю, поэтому ты меня проведешь. А в награду покажу тебе кое-что. После, как вернемся.
– Вернемся? – опешил Уил, вовсе приходя в отчаяние. – Что означает сие «вернемся»?
Не заметил, что уже стоят у самого домишки. Господин прошелся по двору как по собственному, прежде чем толкнуть дверь и пройти в дом. Ноги вытер о доски крыльца, напомнила о себе заноза. Тогда сказал принести воды и тряпок, сел на табуретку и принялся выковыривать остаток колючки из кожи. Уил от предложения помощи воздержался, уже наученный отсутствием какой-либо благодарности. К тому же всерьез побоялся, что чужак еще и ночевать останется, поэтому постарался всем своим видом показать, как недоволен.
Дар на это внимания не обратил.
– Ты не ответил про обители.
Уил крепко сжал губы, исподлобья глядя на гостя, который так и не назвался, кто такой, из какого глухого места взялся и что за интересы имеет к местам, ограниченным в мирских заботах. Еще это сходство в манере разговора с тем диким отшельником, будто и один, и другой просить не были приучены. Слова одинаковые говорят, о шаманах выведывают, о которых народ и не помнил практически. Выглядят оба… иначе, как поставить рядом ажурный подсвечник и оплывший воск; именно так ощущал себя Уил, корявым огарком, кое-как слепленным в жестянке, лишь бы вощил фитилек.
Еще одно беспокоило Уила сильно: глазами странными обладал господин. Не мог отделаться от ощущения, что видел схожее прежде. Яркая зелень, у человека ни разу не встречал такого оттенка. Лишь у животного, благородного оленя, с которым порядком сдружился.
Однако, при всей своей отличности, этот господин украл его штаны и, если подумать немного, то и рубаха ему совсем не шла. Ноги босые, что немыслимо для городского. Предположить, что обокрали – так не заикнулся даже, да и держится так, будто в шелка обряжен.